Судя по всему, отряд направлялся именно в Гортенц.
Дорога лежала через горы. Это был опасный участок пути, поэтому Улм решил остановиться на ночлег, распорядившись разбить лагерь прямо в поле неподалеку от редкого леса. Тюремные клетки-фургоны расположили по окружности в виде укрепленного форта и выставили часовых. Внутри круга солдаты занялись приготовлением ужина — жарили мясо. Пленникам сунули всего лишь по буханке хлеба и ковшу воды на всех. Еды было слишком мало, и в фургонах вспыхнули потасовки.
Только в фургоне, где находились Хруч и Джил, стояла тишина и соблюдался порядок. Дележкой хлеба распоряжалась девушка. Даже мужчины понимали, что не стоит связываться с этими отчаянными головами, которые посмели напасть на воина. Разделив буханку на маленькие кусочки, Джил достала из кармана мешочек с какой-то присыпкой.
— Это вроде специй, — объяснила она. — Если посыпать хлеб, запах притупит чувство голода. Кто желает — может попробовать. Хлеба слишком мало, чтобы насытиться. Кроме того, я могу подмешать в воду коренья, которые поддерживают силы.
Голос девушки был едва слышен из-за криков, доносившихся из соседнего фургона, который сотрясался от яростной драки. Джил обвела вопросительным взглядом остальных пленников. Все покорно закивали. Деревенские жители знали, что по части снадобий она большой знаток. Несмотря на то что основная часть ее покупателей состояла из зажиточных крестьянок, у Джил была репутация добросовестной знахарки среди всего населения — если и подозрительной, то самую малость. Предлагаемые специи вреда не принесут, а может быть, даже пойдут на пользу. Как бы то ни было, собравшиеся в фургоне предпочитали помалкивать. Кто знает, какие еще снадобья, не столь безвредные, могут быть припрятаны у этой странной девушки!
Хруч проглотил предложенный кусочек хлеба, который был таким вкусным, что он его даже толком не прожевал. Во рту слегка перчило, но Джил не обманула: голод куда-то испарился. Только хотелось пить. Шешил наклонился над ковшом и, зачерпнув ладонью воду, сделал несколько глотков. В этот момент он заметил, как Джил что-то поспешно спрятала в рукав. Девушка, подойдя к решетке, пристально вглядывалась в полумрак, который окутал тюремные фургоны. Ученый пленник попробовал проследить за ее взглядом, но, кроме часовых, торчащих, словно свечки, по всему периметру лагеря, ничего не заметил. Солдаты у костров рвали зубами жареное мясо, причмокивая от удовольствия.
Через некоторое время снаружи послышался какой-то подозрительный, едва уловимый шорох. Хруч попытался определить, откуда он исходит, но — безрезультатно. Тогда ученый взглянул вверх, на зарешеченный потолок фургона. Чьи-то пальцы цеплялись за прутья. Кто-то осторожно взбирался на крышу со стороны кабины водителя, явно стараясь остаться незамеченным.
Хруч посмотрел на Джил. Девушка тоже неотрывно следила за неизвестным. Догадка осенила их одновременно. Конечно, этим кем-то была женщина-воин, которая обещала расправиться с ними, как только настанет ночь! Теперь она пришла, чтобы выполнить свою угрозу.
На фоне потемневшего неба показался неясный силуэт.
— Эй! — чуть слышно окликнул их неизвестный.
Некоторые из находившихся в фургоне пленников испуганно вскочили на ноги. Но Джил оказалась проворнее всех. Быстрая, как ветер, метнулась она к темной фигуре и мгновенным, почти неуловимым движением бросила щепотку какого-то порошка из мешочка прямо в лицо неизвестному.
Фигура на крыше замерла от неожиданности, а затем принялась отчаянно чихать. Джил поспешила. Только теперь она поняла, что на крышу забралась вовсе не женщина-воин. Это был ребенок. Точнее — маленькая девочка. Молодая знахарка пыталась привлечь внимание невинной жертвы, поднося палец к губам, чтобы та постаралась сдержаться и не поднимала столько шума. Ничего не помогало: девочка на крыше фургона чихала так, что эхо разносилось по всей округе.
— Боже мой, прости, прости! — взмолилась Джил, искренне раскаиваясь. — Что я натворила! Я приняла тебя за другого человека!
Шум начал привлекать внимание в лагере. Около двери тюремного фургона появилась еще одна детская фигура. На этот раз мальчик, который пытался открыть замок пальцем, на глазах превратившимся в ключ. Хруч сразу узнал его.
