Как бы то ни было, картранцы пришли с войной, и браскианцы не собирались сдаваться. Чтобы защитить свои жилища, этот народ окажет агрессорам отчаянное сопротивление, будет сражаться до последнего человека.
Эмос бросил взгляд на крепостные стены. Ряды вооруженных мужчин и женщин замерли в ожидании картранских кораблей, приближающихся к входу в гавань. Разложив магические инструменты на лафете катапульты, мьюнанин принялся поспешно разминать свое тело.
— Что ты делаешь? — удивленно спросил Маррис, глядя, как руки Эмоса превращаются в странные крылья.
— Картранцы произошли от пещерных людей, и летучие мыши для них — священное животное. Они даже научились приручать их…
Мьюнанин занялся своей головой, вылепливая большие остроконечные уши.
— Ну и что из того?
— А то, что, если я приму обличье летучей мыши, они, пожалуй, не станут стрелять в меня…
Быстро закончив трансформацию и оставив инструменты на лафете катапульты, Эмос расправил крылья и взмыл в небо. Не теряя ни секунды, он устремился навстречу приближавшейся картранской флотилии.
Тысячи парусов, трепеща от наполнявшего их ветра, производили устрашающий шум. За кормой летящих вперед судов вскипали белые буруны Мути.
Эмос отыскал среди судов то, на котором развевался адмиральский штандарт, и стал неторопливо снижаться. Гарпунные пушки тут же нацелились на него, но ни одна не выстрелила. Выбранная им тактика сработала.
— У меня экстренное сообщение для картранского адмирала! — закричал он, делая круги над палубой. — Может он меня выслушать?
На капитанском мостике произошло движение, и картранец в роскошном пурпурном одеянии сделал Эмосу знак снизиться. Мьюнанин собрался с духом и мягко приземлился на дощатую палубу.
По картранскому обычаю прижав крыло к сердцу, а затем взмахнув им в качестве традиционного приветствия, Эмос поклонился адмиралу. Полководец ответил на приветствие, но тут же сложил руки на груди и не произносил ни слова.
— Браския не хочет этой войны, — тяжело дыша, начал Эмос. — Это дело рук норанцев. Когда картранцы и браскианцы истребят друг друга, норанцы вступят в сражение и добьют оставшихся. Рак-Эк-Наймен устроил так, чтобы обе стороны были атакованы кораблями под фальшивыми флагами. Его цель — одновременно уничтожить картранский флот и браскианские поселения. Норанцы научились управлять Мутью и собираются обрушить на тех и других небывало мощный прилив. Вы все погибнете…
Несколько офицеров не смогли сдержать смех, но мрачный взгляд адмирала заставил их умолкнуть.
— С каких это пор браскианцы используют мьюнан в качестве парламентеров? — промолвил картранский полководец. — Странное сообщение. Может быть, браскианцы хотят выиграть время и получше подготовиться к обороне? Уж не держите ли вы нас за глупцов?
Эмос твердо смотрел в глаза картранцу.
— Кому нужна эта война? Кому выгодна? — продолжал он. — Браскианцы понесут потери, которые им никогда не удастся восполнить. Так же как и картранцы. Кому нужны рыболовные промыслы, если не останется рыбаков? Эта война выгодна лишь норанцам. Не кажется ли вам странным, что они не выдвинулись, чтобы помочь своим союзникам-браскианцам? Спросите себя, что произойдет с вашим флотом, когда он причалит к берегу и его накроет приливная волна?.. А главное, взгляните на океан и береговую линию. Уровень Мути гораздо выше обычного!..
Один из штурманов схватил подзорную трубу и, направив ее в сторону берега, подтвердил, что это правда. Каждому моряку было прекрасно известно, что сейчас не время для Урожайного прилива. Обгоняя картранские суда, волны Мути неслись к берегу и разбивались о прибрежные крепостные стены.
— Эта война нужна только Рак-Эк-Наймену! — воскликнул Эмос. — Неужели вы готовы положить за него свои жизни?
Вместо ответа, над палубой повисла гробовая тишина. Мьюнанин взмахнул крыльями и, взмыв в небо, устремился обратно — к позициям браскианцев. Приземлившись около отряда Марриса, он встряхнулся и превратился в человека. Браскианцы молча смотрели на него.
— Что ты им сказал? — наконец промолвил Маррис.
— То же, что и тебе, — ответил Эмос, глядя на приближавшиеся корабли. — И, судя по всему, они, также как и ты, мне не поверили…
