Джед сделал несколько шагов вверх по склону, потом повернулся к остальным, и голос его звучал чисто и звонко во всеобщем молчании:
— Чей дух ты хочешь увидеть, Морион?
— Выбирай сам. Никто всё равно не явится. — Голос Мориона немного дрожал.
— Чего ты боишься, господин мой? — вновь раздалось сверху.
Морион что-то ответил ему, но Джеда это уже не волновало. Сейчас он забыл о своём обидчике. Он стоял у основания горы Кнолл, а здесь гнев и ненависть оставляют человека, здесь он в центре Вселенной. Что тщеславие и гордость? Где они? В этом магическом месте существо его начало наполняться такой неведомой силой, что Джеда охватила дрожь — приходилось из последних сил сдерживать нарастающее напряжение. Он знал: Морион где-то там, внизу, этот недоучка всего лишь повод, слепое орудие Судьбы. Самое главное — оказаться здесь, в этом месте, в нужный час. Под стопами ног своих Джед ясно видел, как уходили всё глубже и глубже, в кромешную тьму, корни горы Кнолл, а над головой — всё ярче сияли звёзды.
— Не бойся, — обратился он к Мориону. — Я вызову только женский дух. Дух Эльфарран — прекрасной леди из «Деяний Энланда».
— Но она погибла тысячу лет назад. Кости её покоятся на самом дне Моря Еа. Этой женщины, может, и не было вовсе!
— Разве песни лгут? И что значит расстояние и время для мёртвых? — Джед сказал это с лёгкой насмешкой, уже предчувствуя полную победу. — Следи за руками, — крикнул он и замер.
Он медленно развёл руки в стороны — жест, с которого начиналось такое заклятие. Потом произнёс первые слова.
Джед читал эти руны ещё в хижине Огиона и никогда после не прибегал к ним. Впервые он прочёл их во тьме. Сейчас, среди ночи, ему казалось, что он вновь ясно видит написанные строки. Но теперь Джед понимал прочитанное и с сознанием дела сплетал воедино слова, звуки и жесты.
Затаив дыхание, не шелохнувшись, следили собравшиеся за ним: Великое Заклинание обрело, наконец, силу. Голос Джеда был и мягким и твёрдым, меняясь в зависимости от тона, он то усиливался, то становился слабым. Смысл слов оставался неясным для всех. Наступило молчание. В тишине было слышно, как невесть откуда взявшийся ветер стелется по траве. Джед припал на одно колено и громко воззвал к кому-то, затем лёг, широко раскинув руки, будто желая обнять Землю, а когда вновь встал, то держал уже нечто тёмное и, судя по всему, тяжёлое, ибо подняться на ноги стоило ему немалого труда. Горячий ветер обжигал лица, стлался по почерневшей траве. Если и были сейчас звёзды на небе, то вряд ли их кто-то мог видеть.
Магические слова по-прежнему слетали с уст Джеда и, наконец, он воззвал: «Эльфарран!»
А потом снова: «Эльфарран!!»
Бесформенная тёмная масса, которую держал Джед в руках своих, распалась. Вспыхнул столп света от земли до раскрытых ладоней, и в нём проступили контуры человеческой фигуры — женщина смотрела на них, и лицо её было печальным и прекрасным.
Всего мгновение продолжалось видение, затем свет стал ещё ярче, начал растекаться, и щель, возникшая в земной коре, распахнула пасть. Странное свечение вышло наружу, и вместе с ним нечто мерзкое и чёрное ворвалось в ночь. Подобно дикой кошке, мерзость бросилась в лицо Джеда.
От неожиданности Джед шарахнулся в сторону, издал хриплый сдавленный крик. Зверёк, сидевший на плече Дрока, сжался в комок, готовясь к ответному прыжку.
Корчась, Джед рухнул на землю, а свечение над его головой становилось всё ярче и всё больше отодвигало тьму ночи. Все кинулись врассыпную. Морион склонился к земле, ослеплённый ярким сиянием. Дрок бросился на помощь другу, и только ему суждено было видеть на мгновение то нечто, что вцепилось в Джеда и теперь рвало его на части. Это была чёрная бестия размером с трёхлетнего ребёнка. Она то разбухала, то сжималась вновь; ни головы, ни лица не было видно — только четыре когтистые лапки, которые впивались в тело, разрывая его на куски. В отчаянии, с диким воплем, умирая от ужаса, Дрок бросился на эту мерзость. Он попытался отодрать её от тела Джеда, но тут же был парализован.
Между тем невыносимо яркое свечение померкло, зияющая пропасть исчезла — видимый мир вновь восстановил границу с миром невидимым, и где-то рядом послышался голос, который наполнил Вселенную, словно шорох молодой листвы или шелест фонтана в летний зной.
