– Мне придется ею быть или играть?
Брагоньер пожал плечами:
– Для вас это существенно?
– Есть небольшая разница.
– Играть, госпожа Тэр. Вспомните свою подругу и на людях постарайтесь быть убедительной. Быть может, от этого будет зависеть ваша жизнь. Что-то еще, какие-то вопросы, возражения?
Гоэта покачала головой.
– Замечательно. Признаюсь, удивлен вашим поведением. Я планировал услышать истерику, бурный поток возражений, а вы повели себя как взрослая женщина. Похвально! И перестаньте бояться: если я сказал, что вы в безопасности, то так оно и есть. Ваш бывший друг никуда от меня не денется. А вам, как пострадавшей, будет полагаться компенсация от его семьи. Быть может, даже от государства, за помощь в разоблачении опасного преступника.
Несмотря на разыгрываемую роль, для Эллины практически ничего не изменилось, разве что пришлось отказаться от удобной мужской одежды для верховой езды и начать краситься. Для посторонних, так как ни гоэту, ни Брагоньера это не интересовало. Своей якобы любовнице он уделял ровно столько же внимания, что и прежде, только на людях обращался по имени и проявлял холодную, присущую всем дворянам галантность. Такую же, как и при их первой встрече, когда соэр изображал нанимателя: помочь спешиться, придержать дверь, что-то подать – не более. Она его интересовала мало, главным образом, жива ли и здорова. Эллину это устраивало: можно было не жеманничать, не стоять каждый день часами перед зеркалом, «наводя красоту» и выбирая наряды.
Гоэта ехала чуть позади Брагоньера, между господином Братсом и Норой, и по сравнению с обоими остро ощущала себя неполноценной магичкой. Впрочем, так оно и было, а тут еще Нора – идеальный образец колдуньи с развитым даром. Единственное, что радовало, – женщиной магичку можно было назвать с натяжкой, в платье и без оружия Эллина ее не представляла. Отношения с ней не заладились, впрочем, они у этой особы ни с кем не ладились по причине повышенного содержания стервозности в крови.
А вот с Братсом можно было разговаривать, что гоэта и делала, чтобы как-то скоротать длительные переезды. Тот, разумеется, магичкой ее тоже не считал и на попытки беседы на профессиональные темы реагировал усмешкой. А вот о королевском дворе охотно рассказывал. Эллина была ему благодарна: по крайней мере, она не ударит в грязь лицом, выдав свою «серость».
Господин Искос постарался, быстро и качественно выполнил оба поручения, Брагоньер был им доволен. Как обычно – из Следственного управления Сатии он взял двух самых лучших судебных магов. Сбежавший отсиживался на болоте; соэр пока не намерен был его трогать, предпочитая дождаться, пока некромант немного успокоится, потеряет бдительность. Когда темные начинают расслабляться, сбрасывать излишки энергии, их легче схватить.
Брагоньер был опытным инквизитором и знал, что в ближайшие пару недель Малис особенно опасен. Он напрасно загубит людей, а некроманта не поймает. Зато потом, на двадцатый – двадцать пятый день наступит спад, конец первой агрессивной фазы – тогда его и следует брать. Внезапно. Ночью. На его территории. Обложив, как зверя. И желательно в качестве приманки подослать женщину. Редко кто устоит, не поддастся жизненной необходимости в ущерб осторожности. А если это будет госпожа Тэр, то она сможет его выманить, привести им в руки.
Разумеется, госпожа Тэр сотрудничать с властями откажется, но ведь не обязательно ее в это посвящать, просто принудить обманом. Не так уж это и сложно – обязательно ведь захочет поблагодарить некроманта.
Только вот Эллину Брагоньер планировал попросить стать приманкой для иного зверя.
Хотя Гланер Ашерин и был честолюбив, хоть и заключил договор с Аварином, жаждал денег, почестей и славы, глухо презирал правящий класс и короля в частности, страдал манией величия и навязчивой идеей возвышения собственной персоны любой ценой, нельзя было со стопроцентной уверенностью утверждать, что он приедет на бал. Инкогнито, разумеется, и не как гость, а как палач.
Деваться ему, конечно, некуда: Аварин не укроет изменника, не выполнившего обязательств. Не станет соседнее королевство развязывать войну из-за какого-то шпиона, поставлявшего пустячные сведения. Они с радостью выдадут его тордехешцам, а то и убьют, потому как им невыгодно раскрытие собственных планов. Напасть на обезглавленное государство и получить официальную ноту о начале военной кампании – две разные вещи.
