Кисть выскользнула из пальцев Малмсли прямо на бумагу, основательно заляпав её свежей краской. Малмсли выругался себе под нос, ожёг натурщицу свирепым взглядом и принялся лихорадочно оттирать свой рисунок влажной губкой. Соня злорадно захихикала.
— Господи, — в сердцах произнесла Кэтти Босток. — Ты ляжешь наконец в свою позу или нет?
— Тихо! — скомандовала Трой. Её послушались. — Принимайтесь за работу. Групповая выставка открывается шестнадцатого числа. Думаю, что многие из вас захотят поехать в Лондон, чтобы принять в ней участие. Так и быть, на тот уик-энд я отпущу слуг, а мы продолжим работу в понедельник.
— Если эта штука у меня получится, то я её выставлю, — сказала Кэтти Босток. — Если нет — сдам в музей.
— Думаю, на групповой просмотр вы поедете все? — спросила Трой.
— Кроме меня, — мотнул головой Гарсия. — Я хочу куда-нибудь смотаться.
— А мы с тобой как? — спросила Вальма Сиклифф Бейсила Пилгрима.
— Как скажешь, милая.
— «Мы»? — изумилась Трой. — «Милая»? Что это значит?
— Скажем им, Бейсил, — мило улыбнулась Вальма Сиклифф. — К чему нам это скрывать? Только не падайте в обморок. Вчера вечером мы обручились.
Глава 4
УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ДЛЯ МИСТЕРА АЛЛЕЙНА
Стоя на коленях на садовом коврике, Леди Аллейн посмотрела на сына.
— Что ж, мой дорогой, мне кажется, для одного дня мы посадили уже вполне достаточно. Увози свою тачку и приходи домой. Тяпнем по стаканчику шерри и поболтаем. Мы с тобой это заслужили.
Старший инспектор Аллейн послушно затрусил по дорожке, толкая перед собой тяжеленную тачку. Вывалив её содержимое в костёр, он смахнул со лба капельки пота и прошагал в дом. Полчаса спустя, приняв ванну, он присоединился к матери, поджидавшей его в гостиной.
— Садись к камину, сыночек. Наливай себе шерри. Я сберегла самую лучшую бутылочку на наш прощальный вечер.
— Мадам, — с чувством произнёс Аллейн, — вы — идеальная женщина.
— Нет, всего-навсего идеальная мама. Я люблю польстить себе, почитая свою персону хорошей воспитательницей. Ах, как тебе идёт вечерний костюм, Родерик. Жаль, твоему братцу не достаёт такой утончённости. Джордж всего выглядит слишком расхлябанным.
— Джордж — славный малый, — улыбнулся Аллейн.
— Да, я его тоже люблю.
— Вино и впрямь замечательное. Жаль, что это наш последний вечер. Три дня у Батгейтов и — письменный стол, телефон, незабываемые запахи Ярда и славный старина Фокс, улыбающийся до ушей. Впрочем, я уже изрядно соскучился по своей работе.
— Родерик, — укоризненно произнесла леди Аллейн. — Ну почему ты не хочешь прогуляться вместе со мной в Татлерз-энд?
— По одной простой причине, мамуля — сердечный приём меня там не ждёт.
— Почему ты так думаешь?
— Мисс Трой меня на дух не выносит.
— Ерунда! Она — очень милая и толковая молодая особа.
— Мамочка, дорогая!
— Зайдя к ней, я пригласила её отужинать с нами, пока ты здесь. Она согласилась.
— А потом, когда пришло время, отказалась.
— Причина у неё была вполне веская — согласись.
— Допустим, — кивнул Аллейн. — Она ведь, как ты выразилась — очень толковая молодая особа.
Леди Аллейн перевела взгляд на висевший над камином портрет.
— Нет, дорогой, не может она к тебе так относиться. Этот портрет уверяет, что твои рассуждения ошибочны.
— Эстетическое восприятие объекта живописи не имеет ничего общего с личным отношением.
— Вздор! Не болтай напыщенную чепуху о вещах, в которых не смыслишь.
Аллейн усмехнулся.
— И вообще, — величественно продолжала леди Аллейн. — Ты стал жутко упрямый и своенравный.
— Мамочка, — взмолился Аллейн. — Можно подумать, что виноват я, а не эта особа!
— Я вовсе тебя не виню, Родерик. Налей себе ещё стаканчик. Нет-нет, мне не надо.
— Как бы то ни было, я рад, что этот портрет достался тебе, — сказал Аллейн.
— А в Квебеке ты с ней часто встречался?
— Нет, мамуля, — улыбнулся Аллейн. — Совсем немножко. Мы с ней раскланивались, когда приходило время трапезничать, да и порой вели светские беседы в гостиной. В последний вечер я сводил её в театр.
— Ну, а там хоть лёд растаял?
— Нет, но мы держались очень вежливо.
— Ха! — хмыкнула леди Аллейн.
— Мамочка, — сказал Аллейн. — Ты же знаешь, я — сыщик. — Он приумолк, с улыбкой глядя на неё. — Ты просто очаровательна, когда краснеешь.
