Мадам, уже падает Листьев - страница 25

Немцов: – Так со мной себя вести – это глупость вы делаете. Это с вашей, с твоей стороны большая глупость.

Лисовский (подавленно): – Я делаю свою работу, и делаю ее хорошо. Если бы мы были партнеры, то ты должен…

Немцов (перебивает): – А ты бы мог соизволить мне позвонить и сказать: «Боря, ты знаешь…»

Лисовский: – Боря, а ты знаешь, как к тебе трудно дозвониться? Я тоже человек с определенной гордостью.

Немцов: – Да не надо! Ты ни разу не звонил. У меня списки есть, кто куда звонит.

Лисовский: – Я тебе звонил всю неделю. Потом принял решение: если я тебе потребуюсь, ты позвонишь. То, что задержали выплату, не моя вина. Более того, Григорьев (главред издательства «Вагриус») – творческий человек, не всегда вникает в текущие дела. К сожалению, он мне только два дня назад сказал, что задержали платежки. А я был в полной уверенности, что…

Немцов: – Я тебе задаю один четкий и ясный вопрос: когда будут бабки?

Лисовский: – Я готов буду ответить через два часа.

Немцов: – Через два часа я буду в Газпроме.

Лисовский (просительно): – В течение дня готов перезвонить тебе, когда ты будешь на месте. А то, что это будет, я тебе гарантирую, потому что все сделано с моей стороны – все проводки, все документы… Я даже остановить ничего не могу, если бы и захотел. Все, что от меня зависит, я сделал. Все запущено. Наша вина, я извиняюсь, что не позвонил. Ты можешь внести сумму в декларацию, я гарантирую…

Немцов: – Я не буду вносить, пока не получу денег.

Лисовский: – Деньги придут.

Немцов: – Короче, слушай меня. Этот вопрос стал чисто политическим. Мне неприятно, что он таким стал. Тебе же хуже. Вы не соблюдаете условия договора. Почему не соблюдаете, я сейчас не обсуждаю. Меня интересует Дата конкретная и твоя расписка, что в такой-то день будут перечислены такие-то суммы. Твоя личная расписка, а не Григорьева какого-то, который за нос всех водит. Ты пишешь: я, Лисовский, обязуюсь, что к такому-то числу в соответствии с договором такая-то сумма будет перечислена Немцову на счет. И там есть еще Лариса Крылова, мой соавтор. Ей там положено 25 тысяч. Правильно?

Лисовский (угрюмо): – Да.

Немцов: – Иначе я не могу заполнять декларацию. Я автор указа и не могу ее заполнить. Я сейчас попрошу Бориса Николаевича, чтобы он попридержал указ из-за вас.

Лисовский: – Когда должны прийти деньги, чтобы ничего не задерживать?

Немцов: – Указ выйдет по моей просьбе послезавтра.

Лисовский: – Значит, завтра у тебя должны быть деньги?

Немцов: – Можно послезавтра. Но ты пойми, вы меня подставляете, б…ь, на ровном месте!..

Лисовский: – Борь, я согласен. Но мог бы твой человек хотя бы мне позвонить, чтобы не доводить дело до…

Немцов: – Звонят по двадцать раз. Там этот ваш Григорьев на х… всех посылает… Короче, давай так договоримся. Там у меня два счета, один – негласный, понимаешь? Распредели сумму пополам – и на два счета. Только не забудь, а то у вас у всех куриная память, б…!

Лисовский: – Понял. Пусть твой человек, кто ведет это дело, перезвонит мне в офис, и завтра все будет сделано.

Немцов: – Хорошо. Пока…

Сто тысяч долларов за никчёмную и лживую книжонку – таких гонораров не существует в природе российского книгоиздательства Чубайс это хорошо знает. Ельцину за состряпанные Юмашевым «Записки президента» едва наскребли 18 тысяч долларов, возместив сверхнормативные затраты на издание своими деньгами. Солженицыну и такая сумма не снилась. Маринина, поставившая дело написания детективов на бригадный подряд, получает за книгу в лучшем случае четыре-пять тысяч долларов.

Сто тысяч – это не гонорар, а слабо закамуфлированная дань за молчание Немцова. Он знал, кто заказал Влада Листьева, и Лисовский тоже знал, что Немцов знает. Молчание дорогого стоит. По меньшей мере – пятнадцати лет строгого режима.

Жить с этим обоюдным знанием вроде бы можно, только вот Немцов уж очень любил большие тарелки, а про всадников Апокалипсиса никто ему не рассказывал.

Речь не идет о попытке виртуального расследования убийства на Москворецком мосту: кто убил, за что убил? Не наше это сыскное дело. Речь о том, что заказать Немцова могли многие, и с их точки зрения, было за что.