– Зия, но ведь для того, чтобы организовать такой бордель, нужны деньги. Моих драгоценностей не хватит даже на то, чтобы обеспечить моим детям нормальную жизнь…
– Света, тут полно денег и драгоценностей. Сегодня ночью мы наберем столько, сколько нам нужно.
– Что?
– Тут полно драгоценностей…
– Но ведь тут полно и охраны.
– Я живу в гареме уже давно. Я родственник султана, и султан мне доверяет, потому что долгие годы я служил ему верой и правдой. Я во многом благодарен султану – как-никак он мне был вместо отца. Он меня вырастил, выкормил, но по его приказу меня сделали евнухом, а этого я не смогу ему простить никогда. – Зия опустил глаза и перешел на шепот: – Если бы я не был евнухом, я бы признался тебе в любви и стал бы претендовать на твою любовь, но я… я все понимаю… Я знаю свое место. Я все знаю. Я не могу стать тебе ни любовником, ни мужем, но я хочу стать твоим другом на всю жизнь, твоим слугой, твоим ангелом-хранителем. Я буду тебе предан и думаю, что у нас все получится. Я не хочу оставаться без тебя в гареме. Я больше вообще не хочу и не могу без тебя. Светлана, я твой верный слуга, и я убегу отсюда с тобой….
– Зия, ну что ты такое говоришь…
– Я уже давно хотел тебе это сказать, но никак не решался. Света, тут полно драгоценностей. От одной комнаты, где они лежат, у меня есть ключ. Об этом ключе никто не знает. Я уже давно сделал слепок. Мы наберем ровно столько драгоценностей, сколько можем унести. Мы откроем наш мужской бордель и начнем зарабатывать хорошие деньги. Только этот бордель должен находиться на море.
Вернее, на небольшом острове, и он будет похож на гарем.
Мы его устроим в восточном стиле. В нем будет много экзотических цветов, райских птиц, фонтанов, прудов… Скажи, где мы можем найти такой райский уголок и построить сказочный гарем, в котором будут жить только мужчины?
– У нас в стране? – заметно занервничала я.
– Да. Это должно быть такое место, где теплая, недолгая зима и очень жаркое лето… Море отдыхающих и приезжих…
– Море отдыхающих и приезжих… Это Коктебель. Тихое, райское, красивое место. Мы сделаем это в Коктебеле.
Я прыгнула к евнуху на шею и стала благодарно его целовать. Зия раскраснелся и слегка отстранил меня от себя.
– Светлана, ты не должна меня благодарить. Это я хотел бы постоянно тебя благодарить.
– Ты? За что?
– За то, что ты позволила мне быть рядом с собой. За то, что ты не отвергла мое предложение и не сказала мне, что я тебе не нужен…
– Зия, но как мы провезем наши драгоценности? У меня нет документов…
– Мы полетим из Стамбула.
– Из Стамбула?
– Да. Только мы полетим грузовым самолетом, – уверенно заявил Зия. – В Стамбуле работает мой брат. Он владелец собственной авиакомпании. Он поможет. Он никогда не сможет мне отказать. Главное – добраться до Стамбула, а в Стамбуле у нас уже не будет проблем.
Этой ночью ко мне, как всегда, пришел султан. Я старалась, чтобы получилось все быстро и он побыстрее ушел, но султан словно что-то чувствовал и растягивал удовольствие. Сегодня он бросил мне даже пару слов по-турецки, чего раньше никогда не было. Я лежала, словно бревно, и терпеливо ждала, когда все закончится. Когда хозяин застонал и откровенно зевнул, я сразу смекнула, что сегодня он обкурился больше, чем обычно, и его уже стало клонить ко сну. Надев на себя шелковый халат, он небрежно бросил на постель рядом со мной широкий браслет филигранной работы и вышел из моего домика.
Как только за хозяином закрылась дверь, я быстро натянула на себя джинсы с футболкой и побросала все свои украшения в дамскую сумочку. Затем подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Пара месяцев пребывания в гареме пошли мне на пользу. Я похорошела и посвежела на султанских харчах и Раисиных целебных кремах. Многочисленные морщинки на лбу разгладились, а кожа стала, как у младенца. Только на лице по-прежнему была маска печали, и я ничего не могла с этим поделать. Ничего…
На минуту я представила себя эдакой дамой – на красивой машине, увешанной дорогими золотыми украшениями, с уверенностью в глазах и походкой настоящей хищницы… Эдакая горная лань, на которую оглядываются все мужчины и с восхищением смотрят ей вслед. Я бы хлопнула дверцей дорогущей машины и грациозно прошла на своих тонюсеньких шпильках… таких тонюсеньких, что ходить на них – целое искусство, постичь которое не каждой женщине под силу. И вдруг… вдруг я встречаю своего Костика с беременной женой, которая заметно подурнела, потолстела и просто измучилась токсикозом. Я вижу в глазах Костика сожаление и вижу, что он очень сильно страдает и никак не может меня забыть… Он боится и знает, что я его никогда не прощу и потому у нас никогда ничего не повторится.
