Ленка лежала так же неподвижно, как и раньше, и не подавала никаких знаков.
– Значит, это все ерунда, что после смерти покойники слышат?! Получается, что вранье все это. Ленка, если ты меня слышишь, то дай знак. Умоляю тебя, дай мне какой-нибудь знак.
Неожиданно струйка крови, стекающая на землю из полуоткрытого Ленкиного рта, стала значительно толще и забила небольшим фонтаном. Я слегка отшатнулась в сторону и заулыбалась.
– Ленка, миленькая. Значит, ты меня слышишь.
Значит, правду говорят, что, когда человек умирает, он слышит. Теперь ты можешь быть спокойна, ты же знаешь, что я отомщу. Я отомщу не только Владимиру. Я отомщу всем мужчинам на свете за то, что они так обходятся с нами. Я хорошо запомнила, о чем ты мне говорила перед тем, как уснуть навсегда. Я больше никогда не доверю мужчине свою жизнь и уж тем более не пойду у него на поводу. Никогда. Я буду хищницей, эдакой укротительницей мужчин. Вот увидишь, Ленка, у меня обязательно получится. Вот увидишь. Хотя, как ты можешь увидеть?
Но ничего. Если встретимся на том свете, я обязательно тебе расскажу. Посидим, поболтаем, вспомним, как мы с тобой мыкались. Я расскажу тебе, сколько мужских сердец я разбила. Я буду разбивать их на этом свете, а ты на том. Ты только представь, какая у нас с тобой будет встреча. Обнимемся, выпьем турецкой водки, проговорим всю ночь напролет. Знаешь, Ленка, это я только теперь поняла, какая я дура. Господи, какая же я дура.
Я, как идиотка, верила в вечную любовь, и только теперь я поняла то, что вечной любви не бывает. В этом мире вообще не бывает ничего вечного. Умирают люди, умирают отношения и точно так же умирает любовь. Она ведь тоже смертная. Да еще какая! Не бывает любви, которая длится всю жизнь. Ой, не бывает. Я помню, о какой дистанции ты говорила. Я все помню. Я буду держать эту дистанцию.
Обязательно буду. Я торжественно тебе обещаю, Ленка, что я буду ее держать. Знаешь, а ведь у меня произошла странная штука. Моя любовь умерла, вернее, нет, она не умерла. Она просто превратилась в привычку. Я привыкла к своему мужу точно так же, как привыкают к удобным сапогам или к любимой зубной щетке. Я испытывала в нем такую же потребность, как потребность в кофе, зеленом чае или в горячей ванне. Любовь никогда не должна быть привычкой. Никогда. Все мы стремимся к новизне и разнообразию, и от этого никуда не денешься. Всю свою сознательную жизнь я страдала оттого, что я не уверена в себе, но больше такого не будет. Я тебе обещаю. Я поняла истину: для того чтобы меня уважали мужчины, я должна научиться уважать себя. Нужно уметь осознать собственную уникальность и неповторимость. Теперь не мужчины будут мною владеть – теперь владеть ими буду я.
Я замолчала и увидела, что из Ленкиного рта вообще перестала течь кровь. Значит, Ленка слушала мою речь до конца и еще раз дала мне понять, что она полностью со мной согласна.
Наклонившись над Ленкой, я слегка погладила ее слипшиеся волосы и громко всхлипнула. Одна из моих слезинок упала прямо на ее лицо и потекла по ее щеке.
– Господи, Ленка, какая же я была дура… Какая дура… И что я десять лет назад нашла в этом Костике?!
Обыкновенное лицо, не выражающее ничего, кроме банального безразличия, ухоженные руки, точно такая же обыкновенная спортивная походка… Правда, он всегда хорошо одевался, носил дорогую коллекционную обувь и душился крутым одеколоном. Следил за собой, короче говоря. Но ведь таких мужчин, которые тщательно следят за своей внешностью, очень много. Как говорится, хоть пруд пруди. Я и сама себе поражалась, что же такого я в нем нашла. И все же я нашла в нем что-то такое…
Я увидела в нем надежность. Вот именно, надежность. Я вдруг подумала, что всегда могу на него положиться. Я была в нем уверена точно так же, как и в самой себе.
Лен, ты только представь, какая я дура. Законченная идиотка… Но ничего, это все в прошлом. Все в прошлом…
Я подняла залитое слезами лицо и пристально посмотрела на Ленку.
– Ленка, мне пора. Я должна двигаться дальше. Я должна уходить. Я и подумать не могла, что ты меня бросишь. Я даже не могла подумать. Господи, а как же я здесь тебя оставлю?! И похоронить я тебя не смогу. У меня ведь лопаты нет. Как-то не по-человечески все это, совсем не по-человечески…
