— Она сможет убедиться, что он не стоит затрат — как‑никак она банковская служащая и считать умеет, — заметил Габриэль. — Она хорошо знает, что значит брать заем, и если поймет, что ремонт обойдется слишком дорого, то увидит преимущество в том, чтобы продать его… нам.
— Ничего не получится, Габриэль. Ты только зря потратишь время.
— Я поговорю с ней.
— Надеешься очаровать ее? — усмехнулся Ивэн.
— Преподать ей урок здорового реализма, — поправил его Габриэль. — Дом стоял пять лет заколоченный. Снаружи он весь облупился. На форуме «Суррей‑Киз» его еще прежде именовали клоповником, так что я полагаю, внутри дела у него обстоят еще хуже.
— Форум «Суррей‑Киз». — Ивэн сощурился. — Если она получит там поддержку и соберет группу сторонников…
— Папа! Я с этим справлюсь, — твердо произнес Габриэль. — Ведь по поводу строительства отеля ни у кого уже нет возражений?
— Полагаю, что нет.
Габриэль не стал ждать, чтобы отец похвалил его за удачно проведенную пиар‑кампанию. Подобное было не в его духе.
— Я с этим справлюсь, — повторил он. — Мисс Томас — расчетливая деловая женщина. Она поймет, что самое разумное — продать дом нам.
Расчеты оправдали ее надежды. И начальство тоже. Николь справилась в Интернете и нашла там внушительный перечень разрешений и лицензий, которые следовало получить. Тем не менее все это было вполне выполнимо. Ей теперь предстояло составить список задач, наметить стратегию и затем, засучив рукава, приняться за них в порядке очередности. Как она делала это у себя в офисе за письменным столом.
После того как она поговорила со своим начальником, и он согласился предоставить ей отпуск, Николь вернулась на свое рабочее место, раздумывая, как сообщит новость коллегам.
Но тут в комнату вошел ее заместитель Нил.
— Неужели слухи верны?
— Какие слухи?
— Такие, что ты уходишь в отпуск на полгода?
— Да, правда.
Он пытливо взглянул на нее:
— Но ты вроде бы не выглядишь беременной.
— Так я и не беременна!
— Тогда в чем дело? Или ты нашла в Интернете жениха — богатого русского мафиози, который захотел стать респектабельным? — И он хохотнул, довольный своей остротой.
Николь закатила глаза, не поддаваясь на провокацию. Нил привык считать себя в офисе самым умным и часто отпускал низкопробные шуточки, желая прослыть остряком за чужой счет.
— Можешь сообщить остальным, что я не беременна. И не сбегу в Россию, полагая, что подцепила жениха‑миллиардера, чтобы потом обнаружить, что все оказалось блефом и меня собираются продать в рабство. Есть еще какие‑то слухи, которые я должна опровергнуть?
— Боже, прежде ты никогда… — Во взгляде Нила промелькнуло что‑то даже вроде уважения. — Ну извини.
Она пожала плечами:
— Извинения приняты.
— Но все‑таки почему ты уходишь на шесть месяцев?
— Мне представилась возможность открыть свой бизнес, — сказала она. — Скрести за меня пальцы, чтобы он заработал, потому что в противном случае я через шесть месяцев потребую назад свое прежнее место. Нил покраснел:
— Я правда не хотел тебя обидеть.
— Вот и хорошо. — Она легонько хлопнула его по плечу. — Маленький совет… Попытайся избавиться от ехидства, оно не добавляет тебе профессионализма и мешает твоему продвижению.
— Да ладно, я же извинился. — Он помедлил. — Значит, ты уходишь с сегодняшнего дня? И даже не попрощаешься как следует?
— Я, вероятно, вернусь, если мои планы не оправдаются, — напомнила она. — Устраивать прощальный вечер будет обманом. Но я оставлю немного денег бармену в «Хромой утке» (в этот бар неподалеку от банка ее сослуживцы любили захаживать после работы), если вы так хотите выпить за мой счет.
— Подожди. Ты что же — заплатишь за свою как бы прощальную вечеринку, а сама на нее не придешь?
Именно это она и собиралась сделать.
Николь развела руками.
— А в чем проблема? Я не гожусь для компаний, — мягко ответила она. — Я не хочу быть призраком на пиру. Так что веселитесь на здоровье.
— Мы знаем о тебе лишь то, что ты работаешь до умопомрачения.
Ее никогда не спрашивали, чем она занималась в выходные, потому что всем было известно — субботу она точно провела на рабочем месте.
— У тебя вообще‑то есть какая‑то жизнь помимо работы? — спросил Нил. Сейчас в его голосе слышалась жалость.
