— Ну да, понимаю. — Черты Крейса разгладились.
В конце концов, я говорил правду. Во всяком случае, чувства мои были искренни.
— Я знаю, что нарушил ваши правила, но я прошу только одно: позвольте мне достать и прочитать письмо.
— Надеюсь, вы не сообщили ей мое имя?
— Конечно. То есть, конечно, не сообщил. И не только ей. Вообще никому. Я просто сказал, что живу по этому адресу, пытаюсь писать роман и смотрю за домом, хозяин которого путешествует за границей.
Крейс прищурился, глядя на меня так, будто пытался проникнуть в мою душу.
— Что ж, ладно, — произнес он. — Но только на этот раз. — Он помолчал, доедая завтрак. — А что произошло между вами? Между вами и…
— Элайзой.
— Да, между вами и Элайзой.
Казалось, Крейс проявляет неподдельный интерес к моей судьбе, поэтому я рассказал ему немного об Элайзе, о том, как мы познакомились, как сильно она мне нравилась. Когда я закончил свой рассказ, Крейс встал со стула и велел ждать в кухне, пока он сходит за ключом. По звуку его шагов я пытался понять, куда он направился, чтобы определить местонахождение ключа, который мог мне еще не раз понадобиться. Насколько я мог судить, Крейс прошел через портего и свернул в коридор, который вел в его спальню и кабинет. Я вспомнил, что видел какие-то ключи в его письменном столе, где также хранилась прядь волос.
— Вот, пожалуйста, — сказал Крейс, возвращаясь в кухню и протягивая правую ладонь, на которой лежал ключ, совсем крошечный, будто от кукольного домика. — Ключ ко всем тайнам — только очень маленьким.
Он хохотнул над своей плоской шуткой, и я, чтобы не испортить ему настроение, рассмеялся вместе с ним.
— Что ж, давайте спустимся, посмотрим, что там, в ящике, да?
Крейс отвернулся от меня и направился к двери. Я понял, что должен придумать что-то еще.
— Гордон? Гордон, подождите, пожалуйста. Я должен еще кое-что вам сказать.
— Да, слушаю.
— Это очень деликатное дело.
Я притворился взволнованным и смущенным. Потупился, словно напроказивший мальчишка.
— Адам… да в чем дело-то? — Тихий голос Крейса исполнился нежности. — Ну-ка, давайте присядем.
Мы вновь сели за кухонный стол. Я заметил, что Крейс положил ключ рядом со своей пустой тарелкой, на край стола.
— Мне ужасно неловко. Это оч-чень лич-личное, — произнес я, нарочно запинаясь. — Даже не знаю, чем вы можете помочь. Но я больше не могу держать это в себе.
Крейс пристально смотрел на меня, буквально прожигал взглядом. Я видел, что он заинтригован.
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Пожалуйста, не стесняйтесь, говорите все, как есть.
Я глубоко вздохнул и начал свой рассказ.
— Сколько я себя помню, я всегда был расположен… испытывал симпатию к… к… парням.
Крейс округлил глаза, чаще задышал и склонился ко мне.
— В школе меня постоянно тянуло к ребятам, которые были чуть старше меня. Говорят, это вполне естественно, но в моем случае это было более сильное чувство. Некое влечение. Я никогда ничего не делал… вы понимаете, что я имею в виду… но это чувство всегда преследовало меня как тень.
— Понимаю.
— Помнится, однажды в пятом классе во время обеда я сидел один в школе и читал, и вдруг входит один из мальчишек, из тех, кто мне нравился. Словами не передать, что я тогда почувствовал. Он был сложен, как регбист. С важным видом вошел в класс и сел на парту передо мной. Потом, даже не глянув на меня, улегся на соседнюю парту и вытянулся во весь рост.
Крейс судорожно сглотнул и влажным языком облизнул губы. Опустил веки, будто погружаясь в транс. Я продолжал свой рассказ.
— Он поднял руки над головой, а потом ладонью провел по рубашке, обнажая живот. Я едва сдерживался. Так и хотелось протянуть руку и погладить его, но я стеснялся. Его лицо было обращено к доске, так что я не мог заглянуть ему в глаза. А может, он вообще не заметил, что я рядом, или считал меня полным ничтожеством, на которое не стоит обращать внимания. Я протянул руку и…
Будто бы показывая, как это было, я вытянул руку на столе. Ключ лежал все на том же месте — возле пустой тарелки, на краю стола. Глядя на Крейса, я схватил его левую руку.
— …и дотронулся до него.
