Жесткая улыбка перекосила его рот, а руки опустились на ее пальцы, высвобождая из них рубашку.
— Давай придерживаться фактов: я не удалился — меня увели.
— Не пытайся меня обмануть. Я несколько часов ждала тебя в сторожке на границе нашей земли. Тебе это кажется таким забавным? — Дыхание ее участилось, казалось, ей не хватало воздуха, так подействовали на нее горькие воспоминания, вызывать которые она нечасто решалась. — В тот день стояла удушающая жара, но я все равно сидела в сторожке и ждала тебя. Я так боялась, что туда может заехать один из ковбоев… что поблизости окажется какая-нибудь отбившаяся от стада скотина… что кто-нибудь из работников вздумает починить изгородь и решит заночевать в домике… Ведь тогда бы все открылось. Но я не уходила. Я твердила себе, что ты обязательно придешь. Время, казалось, ползло, как черепаха, я готова была поверить, что земля все крутится, а я застряла во времени и пространстве. Даже вечером, когда солнце уже село, я все искала оправдание за оправданием твоему отсутствию.
— Прекрати, Лия.
Но она уже не могла остановиться. Стоило только начать вспоминать, и поток мыслей было уже не остановить, а клубок памяти разматывался и разматывался. Так старинная музыкальная шкатулка все играет и играет простенький мотив, пока не кончится завод.
— В ту ночь было полнолуние. Я сидела на полу и смотрела, как луна перемещается по небу, заглядывая то в одно окно, то в другое.
Он уставился на нее бесстрастно и отчужденно.
— В ту ночь шел дождь.
Вынырнув из глубин прошлого кошмара, Лия внимательно посмотрела в глаза Хантеру.
— Дождь кончился уже в два часа, — поправила она его безразличным, безжизненным голосом. — Гроза собиралась с вечера, а когда она прошла, снова вышли звезды и засветила луна. Крыша сторожки протекала не хуже решета, но я была такой идиоткой, что все ждала тебя. — Она склонила голову — сил продолжать у нее почти не оставалось. — Я все ждала, и ждала, и ждала…
— Но почему? Почему ты ждала? — настойчиво спросил он. — Посмотри на меня, Лия. Посмотри мне в глаза и расскажи конец своей лживой байки. Это ложь, и мы оба прекрасно это знаем.
— Откуда тебе знать, что правда, а что вымысел, — прошептала она, — когда тебя там не было?
— Говори же!
Повинуясь этому безжалостному приказу, она подняла голову. Хантер откинул прядку золотистых волос с ее лица, и, хотя его прикосновение было нежным и осторожным, глаза по-прежнему оставались холодными и чужими.
— Я ждала потому, что все надеялась: ты приедешь и увезешь меня, как обещал, — призналась она, и голос ее дрогнул. — На рассвете я наконец поняла, что ты не придешь. И я поклялась, что никогда в жизни не поверю мужчине. Не дам ему такой власти над собой, не позволю подвергнуть себя такому унижению, не дам ему причинить мне такие страдания. Так что теперь твоя очередь говорить, Хантер. Скажи мне правду. Что тогда произошло? Что такое случилось, кто это тебя «увел» и чем ты был настолько занят, что предпочел не возвращаться?
— Что случилось? Шериф Ломакс.
Прошла целая минута, прежде чем Лия окончательно осознала смысл его слов.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она, чувствуя, как внутри ее что-то обрывается.
Он расхохотался, и его смех резанул по ее натянутым нервам, подобно остро отточенному лезвию.
— Хватит врать, Лия. Хватит рассказывать ерунду о том, как ты ждала и ждала меня в сторожке, изнывая от жары и наблюдая за луной. Всего этого просто не было. Это я точно знаю. И ты тоже это знаешь. Однако мне понравились твои слова о протекающей крыше. Очень трогательно.
— Какое отношение ко всему этому имеет шериф? — потребовала Лия более настойчивым тоном.
— Я приехал в сторожку, как мы договорились. Тебя там не было. — Хантер многозначительно помолчал. — А вот шериф — был. И был не один, а с несколькими из своих подручных.
— Неправда. Я тебе не верю.
— Потребовалось шесть здоровенных мужчин, чтобы вытащить меня наружу. В своей душераздирающе грустной истории ты забыла упомянуть, что мебель в домике была сломана, а окно — разбито. А также о том, что дверь была сорвана с петель. В итоге им удалось справиться со мной, но это было не так легко.
