– Над чем смеетесь? – в дверях салона появляются Молли и Эми.
– Просто рассказываем дурацкие анекдоты, – хихикаю я.
Сэм возвращается, опуская мобильник в карман.
– Бен и Адам слегка задерживаются.
Нейтан бросает взгляд на часы.
– Прекрасно. Свободный часок у нас есть. По пивку на пристани?
– Хорошая идея, – соглашается Сэм.
– Когда приедем туда, Эми собирается заглянуть к маме, – сообщает мне Молли. – Она встретит нас через час в «Оушн Рум».
Я забываю спросить Сэма про японские подлодки в гавани.
Когда судно заворачивает за угол, взору открывается Сиднейский оперный театр. Вокруг десятки парусных лодок, и все движутся в одном направлении. Паром гудит, когда небольшая группа из них оказывается в опасной близости. Одна лодка подрезает нас, и трое подростков на борту смеются. Молли нежно поглаживает Сэма по пояснице, а он переводит взгляд с суденышка на Оперный театр. Я украдкой посматриваю на Нейтана, но по его лицу ничего понять невозможно.
Слева Форт-Денисон – старая исправительная колония, где раньше содержались заключенные, я точно помню, что проходила это в средней школе. Уверена, об этом знает даже Нейтан. Но спрашивать я не собираюсь.
– А вон – Ботанический сад, – показывает Молли, слегка подталкивая меня локтем. – Смотри, Сэм, там торжественная церемония. – На лужайке мы видим белый шатер. – Вот здесь состоится и наша, – объявляет подруга, поворачиваясь ко мне.
– Это будет потрясающе! – восторженно восклицаю я.
– И не говори, – сияет Молли.
Проплываем мимо Оперного театра и отчетливо различаем оба сооружения. Фактически театр состоит из трех отдельных зданий: маленькая пристройка находится с другой стороны. Многие считают сиднейскую Оперу одним большим строением, но это не так.
Поднимаю глаза и в небе над городом замечаю белый реактивный лайнер. Мелькает мысль: «Вот где я буду на следующей неделе», и на душе становится грустно, пока самолет набирает высоту в безоблачной синеве.
Паром причаливает к Серкьюлар-Ки, и мы, следуя в потоке пассажиров, спускаемся на берег.
– Давай, увидимся позже, – обращается Эми к Молли.
– Хорошо, дорогая. – Она быстро обнимает Эми, прежде чем та поспешно убегает, через плечо крикнув всем остальным: «Пока!»
– Что это с ней? – недоумевает Сэм.
– Как обычно, – язвительно улыбается Молли. – Парни!
Она смотрит на Нейтана. Тот только пожимает плечами.
Снова оказавшись на воздухе под теплыми лучами солнца, Молли бросает взгляд на часы и поворачивается к ребятам.
– Мы рановато. Не хотите пропустить по стаканчику для начала все вместе?
– Не знаю, можно ли так, а, Нейтан? – поддразнивает Сэм. – Пить с будущей женой в свой последний законный свободный вечер и отпугивать всех незамужних девчонок?
Невеста отвешивает ему легкий пинок, и он смеется, притягивая ее в объятия. Так мило видеть, как прекрасно они сейчас ладят в сравнении с годами нашей юности, когда шутливые замечания вроде этого могли повлечь за собой серьезную обиду. Интересно, так ли мило это выглядело бы для меня, не будь рядом Нейтана. Чувствовала бы я себя брошенной или даже обиженной? По идее, не должна бы, зная, что в Лондоне у меня есть парень. Но в данный момент это, вероятно, не самая утешительная мысль?
– Просто зайдем в «Опера-бар» или еще куда-нибудь? – предлагает Сэм.
Заведения уже переполнены. Вечерок выдался теплым.
– А что вон там? – спрашиваю я, глядя на окно первого этажа. За стеклом, сделанным словно из толстой монолитной глыбы льда, ходят люди в больших пуховиках с капюшонами.
– «Минус пять», – говорит Сэм. – Это ледяной бар. В буквальном смысле. Все изо льда.
– Может, туда? – радостно обращаюсь я к остальным.
– Экая ты туристка, – подтрунивает Сэм.
– Ну да, и?
– Ой, идемте, – подгоняет Молли. – Это, по крайней мере, запомнится.
Пробираемся сквозь толпу в баре на нижнем этаже и поднимаемся по лестнице. Полчаса в клубе стоят тридцать австралийских долларов – около двенадцати фунтов, – и за это получаешь один коктейль. Или добавляешь еще десятку и берешь два.
– Тридцать баксов! – фыркает Нейтан. – Что за обдираловка.
– Не хочешь заходить? – с гаснущим энтузиазмом тяну я.
