Понимаю, что такая игра мне не по душе.
– Ну, так как это – вернуться назад? Все еще ощущаешь эти места родными?
Соглашаюсь и вдруг впадаю в уныние. Через десять дней опять уезжать.
– Не верится, что с твоего отъезда прошло девять лет, – задумчиво произносит Нейтан. – Даже несмотря на то, что с тех пор многое изменилось. Ты выглядишь иначе, но ты все та же. – Он делает паузу. – Длинные волосы тебе идут.
– Спасибо, – улыбаюсь я. – Ты тоже сильно изменился. Тебе правда всего двадцать три?
Он хмыкает и поднимается.
– Пожалуй, мне надо закурить.
Нейтан выходит, а я так и остаюсь, улыбаясь. Спустя минуту он зовет меня. С водкой и клюквенным соком шагаю на террасу и обнаруживаю, что Нейтан предпочел кованым креслам каменную дорожку и теперь сидит, прислонившись к облицованной деревом стене. Спрашиваю:
– Что случилось?
Он молча указывает сигаретой на небо. Над нашими головами Млечный Путь сияет холодным светом, словно миллиарды серебряных блесток.
– Ого! – Гляжу в восхищении наверх. – А где Южный Крест?
– Понятия не имею, но Кастрюля[6] – во-он там…
Я смеюсь и устраиваюсь рядом с ним. Нейтан убирает пепельницу, освобождая место.
Какое-то время мы сидим в тишине, любуясь небом.
– Я уже забыла, какие яркие в южном полушарии звезды, – произношу я наконец.
– А если смотреть с пляжа Мэнли, они еще ярче.
– Это там ты серфишь?
Нейтан кивает. Мне нравится представлять, как он катается на доске.
– Я была там буквально сегодня днем.
– Правда? – Нейтан искоса глядит на меня в темноте. – Ты, может, видела меня. Я провел там пару часов.
– Неужели? Волны были громадными!
– Нет, вообще-то – самое оно для серфинга, – смеется он и наполняет наши стаканы. – А ты умеешь серфить?
– Нет. Только лежа.
– Тебе стоит сходить со мной как-нибудь. Лучше рано утром.
– Это было бы здорово. Когда? – У меня замирает сердце.
– Когда хочешь. Я завтра собираюсь.
– Звучит классно.
«Не слишком ли я тороплюсь?»
Лицо Нейтана проясняется, и он отпивает еще один глоток. Я чувствую, как тепло его тела смешивается с моим, когда мы сидим так близко друг к другу, и мне стоит больших усилий сосредоточиться.
– Так что там за дела с Эми?
«И откуда вдруг вылез этот вопрос?»
– Она моя соседка по квартире, – глубоко вздыхает Уилсон-младший и делает паузу, потом объясняет: – Эми бы хотела стать мне больше, чем другом, но… я не знаю.
– Между вами что-то было? – спрашиваю я и задерживаю дыхание, ожидая ответа.
– Угу.
Нервозность снова подкрадывается, и я не могу сообразить, что сказать. Нейтан, кажется, тоже, так что какое-то время мы сидим в тишине.
– Молли и Сэму она нравится, – произношу я и тут же жалею об этом. Что я, сваха, что ли?
– Наверное, поэтому я и в замешательстве. – Вздыхает он. – Эми хорошая девушка. Но я не знаю… Думаю, Молли просто любит романтические истории. А Сэм хочет, чтобы я был счастлив, как он.
Нейтан стряхивает пепел с сигареты в пепельницу, и от соприкосновения наших рук по мне пробегает дрожь.
Интересно, что бы подумала Молли, если бы узнала, что я мечтаю о младшем брате ее жениха? Чувствую, она нашла бы это забавным. Или предосудительным. Ни от одного из вариантов мне легче не становится.
– Что насчет твоего парня? Ты ему веришь? – тихо спрашивает Нейтан.
– Трудно сказать, – честна я.
– Как давно вы вместе?
– Три года, но иногда мне кажется, что только пару недель, а иногда – что я его вообще не знаю.
Нейтан кивает в темноте.
– Он… фантазер, – осторожно начинаю я. Никогда раньше ни с кем эту проблему не обсуждала. Так почему же считаю нужным изложить это ему? Объясняю: – Ничего серьезного, так, чепуха.
– Приведи пример, – просит Нейтан.
И я рассказываю про Большие Ноги.
Когда мы еще только начали встречаться, Джеймс поехал с моей семьей в отпуск в Испанию. В первый день у бассейна он сказал моим сводным братьям – Тому, которому тогда было восемнадцать, и пятнадцатилетнему Нику, – что очень хочет купить Большие Ноги.
– Что еще за Большие Ноги? – спросили мы, и Джеймс поведал про огромные надувные тапки, похожие на ступни, которые позволяют ходить по воде. Мол, прошлым летом он на таких ходил на юге Франции, и ему никогда не было так весело.
