– Я не понимаю нескольких вещей, – сказала она. – Кто-то увел Люкке, но почему он или она оставили сумку? Если девочку кто-то похитил, то он должен выдвинуть какие-нибудь требования. Но полиция утверждает, что никаких требований нет.
– Но ведь полиция не исключает похищение Люкке?
– Нет, но если похитителей не интересуют деньги, что тогда их интересует?
Андреас подключил камеру к компьютерам, и на экране один за другим стали появляться тысячи застывших кадров, пока отснятый материал грузился на жесткий диск.
– Тогда ее похитил какой-то жуткий педофил. С тех пор как у меня появились дети, я едва могу произнести это слово вслух. Я буквально выхожу из себя, и меня тошнит, – сказал Андреас.
– Но почему педофил оставил сумку?
– Может быть, он сделал это импульсивно, и его охватила паника. – Андреас пожал плечами.
– Если его охватила паника, и он избавился от сумки, что тогда он сделал с Люкке?
Эллен размышляла с той же скоростью, с какой перед ней на экране возникали кадры с пресс-конференции.
– Может быть, это пара, которая не может иметь детей и которая… – предположил Андреас.
– Ей уже восемь лет. Она же не маленький грудной ребенок.
– Конечно, – сказал Андреас.
– Наверное, мне стоит поговорить с Кларой из отдела программ. С той, которая отвечает за Неведомое.
– Не слишком ли далеко ты заходишь?
– Они, может быть, видят то, что никто другой не видит.
– Это же всего лишь фокус-покус.
– Вовсе нет. Ты видел программу?
– Нет.
– Сначала Клара тоже не верила в это, но теперь у нее совсем другое мнение. Могу сказать, что это не фокус-покус. Эти люди…
– Видят мертвых. – Он рассмеялся.
– Прекрати. Мы должны попробовать все.
– Не понимаю, почему полиция не хочет рассказать, кто нашел сумку. Разве это не странно?
– Знаешь почему? – Эллен взглянула на него. – Потому что они не знают. Кто-то оставил сумку на рецепшен рано утром в субботу, и они не поняли, что это может иметь отношение к Люкке. Мужчина, который выгуливал свою собаку в парке Роламбсховспаркен, – вот и все, что они знали или смогли увидеть в камерах наблюдения в рецепшен. Ничего интересного, согласно моему источнику. Только недобросовестность, которую они хотят скрыть.
Раздался щелчок – сигнал о том, что загрузка отснятого материала окончена. На экране показалась фотография мамы Люкке крупным планом.
– Родные Люкке как-то странно вели себя на пресс-конференции, – заметил Андреас.
– Пожалуй. Возникает чувство, что им есть что скрывать. – Эллен достала телефон и написал мейл Детеканне.
Анна, проверь, пожалуйста, есть ли в суде материалы по возможному делу об опеке над Люкке. Спасибо!
Она осторожно открыла дверь в комнату Людде. Он спал в своей кроватке, словно ничего и не случилось. Хлоя с облегчением вздохнула – он не проснулся, когда полиция проводила обыск или как там это называется. К счастью, она убедила их не заходить в комнату Людде, поскольку он спал, хотя дело шло к вечеру. Каким-то образом она внушила себе, что младенцы понимают больше, чем можно предположить, и не хотела, чтобы его втянули в этот кошмар.
На потолке кружились звезды от ночной лампы. Новые светонепроницаемые шторы оправдывали свое название и совершенно не пропускали дневной свет.
Как унизительно, что к ним домой приходила полиция. Они до всего дотронулись и почти все перевернули вверх дном. Что они хотели найти? И все эти вопросы. Она была последней, кто видел Люкке до ее исчезновения.
Хлоя на цыпочках шла к кроватке Людде и наступила на французского игрушечного жирафа. Жираф запищал. Она подняла его и положила на место в один из ящиков с игрушками. Ящики были сделаны в виде вагонов поезда, прикрепленных к большому локомотиву, на который Людде любил вскарабкиваться.
Она смотрела на спящего сына – какой же он сладкий. Их с Харальдом маленький сынок.
Когда Харальд и его бывшая жена вместе выступали на пресс-конференции по телевизору, было трудно поверить, что они по-прежнему семья. Хотя Хлоя знала, что по-другому не будет, она не могла привыкнуть к тому, что до нее у него была другая жизнь и что его прошлое постоянно напоминает ей о себе.
