— Что?
— Это как-то связано с тем моим Странствием-во-Сне — после того, как убили мою жену. Я много лет странствовал по труднопроходимым местам. Две недели я провел без пищи. Однажды я спал на каменной скале — такой высокой, что я сверху глядел на летящих птиц. На юге я увидел огромную ледяную стену, а дальше — свободную землю, полную зверей, но совсем безлюдную.
— Но на юге наши Враги, — заметил Красный Кремень.
— Сейчас — да. Но потом…
— Что же, нам отправиться в эту землю?
— Я не уверен. Сон был неясный… На следующий день я встретил женщину из Рода Врагов. Мы должны были с ней соединиться. Я… чувствовал, что это нужно. Это было, если хочешь, как исцеление. Ее длинные волосы так развевались на ветру… Морская вода омывала ее ноги. Во Сне это выглядело так: я подошел к ней и она улыбнулась. И мы любили друг друга там, на берегу моря, страстно любили, и я оставил в ней свое семя.
— Но это-то и вправду было! — Красный Кремень нахмурил густые брови.
— Да… И нет. — Ледяной Огонь содрогнулся и закрыл лицо руками. — Вдруг видение закончилось, и я заглянул… заглянул в глаза этого Соглядатая… Этой ведьмы. А женщина… я изнасиловал ее. Оставил ее на песке — измученную, плачущую… Так вот получилось: я хотел любить и оберегать ее, а причинил ей зло.
— И ты считаешь, что всему виной эта ведьма?
— Не знаю.
Красный Кремень поежился, снова поворошив костер прутом. Пламя ярко вспыхнуло и осветило чум.
— Что же потом?
— Я обернулся и увидел, что все роды идут за мной следом, отбиваясь от всяческих врагов.
— Этим Сон и кончился?
Ледяной Огонь мигнул и еле заметно пожал плечами:
— Нет. Увидев, что случилось на берегу моря, я убежал. Знаешь ли, попросту ноги унес от ужаса… А ночью у меня были кошмары… Один за другим. Эта женщина из Сна стояла и протягивала ко мне руки. В одной она держала кусок мяса. В другой — копье.
— Жизнь или смерть?
— Я понял это так. — Он обхватил подбородок рукой. — Потом я оглянулся и увидел, что море разбушевалось и собирается поглотить нас обоих. Я взял мясо, и женщина улыбнулась опять и сказала: «Ты и я — одно. Мы с тобой одно». Потом она взяла меня за руку и превратилась в большую птицу, Птицу Бури, и унесла меня на своих крыльях далеко к югу, в страну за белой стеной.
Красный Кремень чуть-чуть улыбнулся, на мгновение показав зубы.
— Вот почему ты всегда убеждал нас двинуться на юг, хотя по пути туда дичи все меньше.
— Каждый раз, когда я думаю об этом, дух во мне пробуждается. До сих пор. Только это спасает меня от спячки, держит меня на плаву… Будто та ведьма приказала мне повести все роды на юг.
Красный Кремень посмотрел на пламя костра, бросавшее отблески на перекрытия чума.
— Но другие роды не пойдут. Они скажут — в этом нет воинской доблести. Враги, что живут на юге, разбегаются сами, как чайки с обрыва.
— Знаю. — Ледяной огонь поглядел на озабоченное лицо друга. — Но что если я не смогу спасти свой народ прежде, чем море поглотит его?
— Тогда наш род пойдет к югу один. Одно-то можно сказать наверняка: этих трусливых Врагов, с которыми мы воевали, осталось мало, а будет еще меньше. В любом случае наш род рассеет их, как докучливых мошек.
Ледяной Огонь сомкнул мозолистые ладони.
— Может быть… Но мне привиделся один юноша. Высокий, гневный юноша. Я видел, как он кидает в нас копья, несущие смерть. Он вождь. Настоящий воин. Он…
— Продолжай.
— Я, может быть, должен убить его. Красный Кремень, не двинувшись с места, взглянул на него:
— Ну и что с того? Тебе разве не приходилось прежде убивать людей?
Ледяной Огонь поднял на него полные муки глаза:
— Я не знаю, смогу ли…
— Да отчего же?
— Мне… мне кажется, он — мой сын.
