— И все это по твоей милости? Он вздохнул всей грудью:
— Я могу сделать это. Может, и сделаю. — Он покачал головой. — Вот что забавно… Мне трудно объяснить это тебе, но чем больше я тебя люблю, тем для меня невыносимее представить тебя в постели Света.
— Ты так его ненавидишь?
— Да. — Он печально улыбнулся.
— И ты мог бы убить меня? Пусть я лучше умру, чем достанусь Бегущему-в-Свете?
— На самом-то деле я спасаю тебя от ужасной участи. — Вороний Ловчий посмотрел на мясо: оно уже оттаяло и шипело от прикосновения малиновых языков огня. — Если ты пойдешь со Светом, тебе придется так солоно, что ты будешь в ногах валяться у Кричащего Петухом, чтобы он взял тебя обратно к себе.
— Сомневаюсь.
— Я знаю, что ты не веришь мне. Сейчас не веришь. Но у меня тоже бывают кое-какие видения — так же, как у моего скудоумного братца. Я никому не говорил об этом. Все это очень смутно, неопределенно… — Он в странном молчании уставился на нее. — Но я вижу, как трудно тебе с ним придется. С его завиральными мыслями… Ведь он безумец, ты же знаешь. Совершенный безумец. Он безумен, как карибу, в чьем теле поселились личинки мух. Он точно так же во власти того, что поселилось в нем и ест его плоть.
— Мне все равно.
— Тогда решать буду я. Я поведу тебя обратно.
— Я не пойду.
— Ты думаешь, от твоего желания что-то зависит? Тревожно облизав губы, она произнесла:
— Да. Ты можешь убить меня, Вороний Ловчий, но я буду сопротивляться тебе до…
— Неужто никто не научил тебя в детстве, как подобает вести себя женщине? — бесстрастно спросил он и потянувшись к копью, снял с него дымящийся красный кусок. Подув на горячее мясо, он разрезал его на части и одну протянул ей.
Лиса долго смотрела на мясо, пытаясь удержаться и не брать его, но, когда Вороний Ловчий уже собирался было отложить его в сторону, она быстро схватила кусок и запихнула в свою сумку — на потом.
— Пора. Впереди долгая дорога — назад к Народу.
— И всю дорогу тебе придется волочить меня волоком.
Его ледяной взгляд пронзил ее до самых костей. В черных глазах его мерцала глубокая боль.
— Я не хочу причинять тебе зло, Пляшущая Лиса. Но по-другому я не могу. Понимаешь? Ты думаешь, конечно, что я разрушаю всю твою жизнь… Но я-то знаю, что поступаю правильно.
Ее глаза сузились от страха. «Он сумасшедший. Дорогой Звездный Народ, помоги мне уйти отсюда!»
Он слабо улыбнулся:
— Ты же видишь, я люблю тебя. Ты — единственное существо в мире, которое я на самом деле люблю. Что же мне…
— Тогда докажи свою любовь и отпусти меня. Он мрачно покачал головой, потом сурово сжал губы и нахмурился:
— Ох, не могу. И все потому, что люблю тебя больше жизни. Ты и не поймешь как…
— Ты хочешь, чтобы я умерла? Кричащий Петухом живой меня не оставит. Он ненавидит меня, он…
— Нет. — Он поежился, словно от внезапного порыва ветра. — Ну что ты…
— Тогда…
— Я… Я не знаю почему. Я это… я все это видел. Может, во сне, а? — Он кисло усмехнулся. — Прямо как мой безмозглый братец! Только я-то вижу все правильно, как оно есть. Когда это накатывает, я все равно что листок на ветру. И я знаю — точно знаю: я должен жениться на тебе. Или убить тебя.
Он произнес это так просто, что сердце ее тревожно забилось о ребра. А Вороний Ловчий тем временем неторопливо разжевал тонкую полосу мяса. Он достал из своего высокого сапога другой кусок и протянул ей.
— Ешь, — негромко сказал он. — Тебе понадобятся силы, если ты вздумаешь убежать от меня.
Окоченевшими пальцами она взяла мясо и стала жевать, радуясь горячей пище. По вкусу она поняла: это волчатина. Значит, и он ест того волка… С трудом она проглотила мясо: поступить иначе она боялась.
— Что же ты еще видел во Сне? — спросила она, стараясь увести разговор подальше; она намеренно не глядела на него, чтобы он не видел страха в ее глазах.
Он наскоро заглотил мясо, протянул ей то, что осталось от его куска, и затоптал покрытый золой кусок навоза.
— Придет кровь и смерть. — Он указал подбородком на север. — Я вижу не все, но знаю: мой путь предначертан. И мне не свернуть с него. Я как самец карибу, что гонится за самкой.
— Даже если тебе придется убить женщину, которую ты любишь?
