— Нестоящая баба… — Он разжевал мясо и сглотнул слюну. — Всех детей, которых она могла родить для Народа, она уже родила. Стоило бы пристукнуть ее еще в Мамонтовом Лагере. Ты, карга, помнишь, как прекословила мне? О том, что женщина только для того, чтобы мужчине было куда вложить свое семя? Сейчас она ест нашу пищу, пьет наш травяной отвар. Ее не станет — другим больше достанется.
— Нет! — Смеющаяся Заря и Куропатка бросились вперед, но Зеленая Вода подала им знак рукой, и они остановились.
— Это правда. — Вороний Ловчий положил в рот еще один кусок мяса, чувствуя, как жизненные силы возвращаются в его истощенное и усталое тело. — Каждый, кто осмелится бросить мне вызов, будет иметь дело не только со мной, но и с Белой Шкурой. Шаг вперед — и старуха сдохнет. Убьете меня — вся ненависть Шкуры обрушится на Народ. Я — ваше будущее. Это мой удел. Принесите мне новые мокасины и новую парку. Сейчас зима. Вождь Народа не должен носить лохмотья.
— Что с твоей рукой? — спросил Лососевая Кость.
— Человек Силы и без руки обойдется, — зевнул, прищурившись, Вороний Ловчий.
«А Бегущего-в-Свете все нет! Это хорошо. Сила Шкуры, должно быть, испугала этого дурачка до смерти. Настоящая Сила!»
— Ты болен… — прошептала Зеленая Вода. — Ты во власти злых Духов. Он рассмеялся:
— Что ж, я ожидал такого от тех, кто не в силах понять… Понять, как ясно и легко у меня на душе. Все дело в Шкуре. Все мои видения сбываются! — Он улыбнулся Зеленой Воде. — И, начиная с этой ночи, я начну сеять мое семя в Народе.
У нее перехватило дыхание.
— Ты никогда…
Он сдавил шею Обрубленной Ветви. В Народе начался тревожный ропот. Краем глаза Вороний Ловчий увидел, как Издающий Клич рванулся вперед. Чьи-то руки немедленно задержали его, стоящие рядом что-то горячо шептали ему на ухо.
— Народ мой, — убеждающе произнес Вороний Ловчий, — неужели вы не дадите некоторых преимуществ тому, кто обладает Силой? Я рожден от семени Отца Солнца! Я — дар Отца Солнца, я — путь к новой жизни. Какая здравомыслящая женщина не захочет разделить со мной мое могущество?
— Я! — закричала Обрубленная Ветвь из-под его ступни. Вороний Ловчий, опустив глаза, взглянул на нее.
— Старичью пора на покой, — улыбнулся он. — Я говорил, что сломаю твою костлявую шею, старая карга. Сила Белой Шкуры — это…
— В твоих руках — это ничто! — раздался вдруг странный и властный голос.
Все обернулись и стали вглядываться в окутанный темнотой лес.
Вороний Ловчий поднялся во весь рост. Обрубленная Ветвь едва дышала под его тяжелой ступней.
Они подошли сбоку. Их было десять. Орлиный Клич, Пляшущая Лиса, Воронья Нога и… Ледяной Огонь? Красный Кремень? Вороний Ловчий растерянно прищурился.
— Ни с места! — закричал он. — Белая Шкура — моя. Сила — моя!
Ледяной Огонь, не обращая на его слова никакого внимания, двинулся вперед, мягким и учтивым движением расчищая себе путь среди толпы. За ним шло несколько Других; следом Поющий Волк и Сломанное Копье вели под руки Красного Кремня.
Вороний Ловчий пнул старуху ногой и стал на землю. Схватив край Шкуры, он закричал:
— Стой, Ледяной Огонь! Еще шаг — и я брошу Белую Шкуру в костер.
Ледяной Огонь остановился и тревожно поглядел на него:
— Ты не знаешь, чем это тебе грозит.
— Я уничтожу сердце Мамонтового Народа! Погублю ваши души!
Воины Других забеспокоились, их надменность сменилась искренним страхом. Все ждали, что скажет Ледяной Огонь.
— На вас пойдут войной все роды Мамонтового Народа. — Ледяной Огонь скрестил на груди руки. — Скороходы уже в пути. Пока вы имели дело только с Родом Белого Бивня. Но есть еще Род Бизона, Род Круглого Копыта. Ну а страшней всего — Род Тигровой Утробы. — Он покачал головой. — Белая Шкура слишком важна для нас. Человеку, который ее уничтожит, не сносить головы. Мы будем охотиться за ним до конца мира.
Вороний Ловчий нахмурился:
— Но ты говорил… Ледяной Огонь улыбнулся:
— Я солгал.
Щека Вороньего Ловчего дернулась в судорожном тике.
— Солгал? — И тут он рассмеялся, чувствуя за собой Силу Белой Шкуры. — Но я одурачил тебя! Я достоин Шкуры. Я донес ее сюда. На себе. Через Ледник, через горы.
