В неярком свете они увидели, как быстрые пальцы Поющего Волка ощупывают ногу Певца. Мгновение спустя Красный Кремень вскрикнул.
— Я даже через твой мокасин чувствую это. Щиколотка сломана.
— Смерть… только не здесь, — в ужасе прошептал Красный Кремень.
— Мы донесем тебя, — успокоил его Поющий Волк. Развязав свою сумку, он достал оттуда длинный кусок кожи и два прута. — Ложись сюда. Будем нести тебя на плечах.
— Погоди! — отозвался сзади Сломанное Копье. — Он наш Певец. Мы сами понесем его.
Ледяной Огонь, скрытый темнотой, не терпящим возражений голосом распорядился:
— Мы будем сменяться, нести его по очереди. И если с кем-то еще случится такое — их тоже. Вы что, забыли, где мы находимся? — Он обернулся и увидел, как мерцают при тусклом свете лампы встревоженные глаза его воинов.
Лед наверху шевельнулся, стены загудели и задрожали. Несколько мгновений никто не шевелился.
— Все будем нести его, без исключения, — с ледяным спокойствием произнесла Пляшущая Лиса. Закрыв разговор, она с лампой склонилась над Поющим Волком, чтобы он мог половчее намотать ивовые ветви на ногу Красного Кремня.
Огни сверкали, будто весь лагерь был усыпан жемчугом. Люди суетились у костров, жаря мясо, варя в кожаных мешках похлебку. При свете костров хорошо видны были добротные новые чумы из свежесодранных шкур. Ароматы готовящегося мяса, поджаренной печени и жира наполняли воздух, смешиваясь с запахом дыма. Внезапно бурные порывы Ветряной Женщины стихли. Звуки плыли в ночной тишине, звезды сверкали, даже туман рассеялся в этот праздничный вечер. Вороний Ловчий с облегчением кивнул, услышав из темноты внезапный собачий лай.
— Идите прочь! Вот проклятые… — ругался он, отгоняя надоедливых псов.
— Кто идет? — спросил молодой стражник.
— Вороний Ловчий, — с вызовом сказал он, стараясь сдержать дрожь в голосе. Услышав шаги за спиной, он отскочил. Ноги его дрожали.
— На тебе лица нет… Дай-ка я помогу тебе. Что это у тебя на плечах? Раненый? Убитый?
— Пошел прочь! — закричал Вороний Ловчий, когда юноша прикоснулся к Белой Шкуре. При этих его словах Ветряная Женщина словно с цепи сорвалась и яростно пронеслась с севера на юг, обжигая кожу своим дыханием.
Стражник растерянно отступил.
Сверкая глазами, Вороний Ловчий прошел к самому большому костру и опустил Белую Шкуру на расстеленный на земле плащ Зеленой Воды. Народ затих: словно один из Детей-Чудищ чудом сошел с неба и вошел в их лагерь. Он свирепо, по-волчьи огляделся. Еловые ветви потрескивали в огне, дым кольцами поднимался к ночному небу.
— Вороний Ловчий! — Из уст в уста передавалось его имя.
«Да. — Он засмеялся и окинул взглядом соплеменников. В их смехе сквозило восхищение, и это было для него слаще меда. — Я вернулся, мой Народ. Я вернулся, чтобы указать вам новые пути. Теперь вы все за мной пойдете. Теперь никто не осмелится со мной спорить. Никто не посягнет на мою власть».
— Поглядите на него. Как он изменился! Посмотрите, какой огонь в его глазах! Совсем как Сновидец — он увидел что-то такое…
— Как ты осмелился вернуться? — раздался шепот. В ответ он вновь рассмеялся. Все расступились.
— Вороний Ловчий? — Из темноты выступил Бизонья Спина. Его слезящиеся старческие глаза смотрели сумрачно и растерянно. Отсветы огня лежали на его морщинистом лице.
— Я вернулся! — закричал Вороний Ловчий. Расправив плечи, он ткнул пальцем здоровой руки себе в грудь и что есть мочи закричал:
— Смотрите на меня!
К костру стал собираться народ со всего лагеря. Мокасины скрипели на снегу. Люди стояли кругом, вполголоса перешептываясь.
— Видите меня? — спросил он. — Смотрите на героя! — Он взмахнул над головой кулаком. — Я, Вороний Ловчий, первый воин Народа, пошел убить шамана Других, Ледяного Огня! Я, Вороний Ловчий, первый воин Народа, вместо этого похитил Белую Шкуру! Что значит жизнь какого-то недостойного Сновидца, когда у нас — сердце и душа их Народа?
— Ты сделал это? — спросил Бизонья Спина, широко раскрыв глаза. — Белая Шкура… Белая Мамонтовая Шкура? Средоточие их Силы? — Он судорожно сглотнул слюну и отступил на шаг. Все стали возбужденно переговариваться.
