Дух радости и спокойствия снизошел в этот миг на Народ, как Ветряная Женщина нисходит на ивовые ветви. Пляшущая Лиса улыбалась, мир воцарился в ее сердце. Бегущему-в-Свете под силу спасти их. Она им гордится…
Тяжелая рука легла ей на плечо: Кричащий Петухом, задрав ее голову, заглянул ей в глаза и тихо прошипел:
— Рада, а? Рада, что Бегущий-в-Свете убил волка? Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко.
— Конечно рада. Думаешь, мне жить не хочется?
— Один волк? На все эти голодные животы? Она содрогнулась, но хватка Кричащего стала еще крепче. Ей ничего больше не оставалось, кроме как смотреть прямо в его белый, мертвый глаз. Как всегда, она задрожала от ужаса.
— Другие… охотники… и того не приносят.
— Ты моя жена. А заглядываешься, я замечаю, на Бегущего-в-Свете. Я видал, как вы с ним улыбались друг Другу. Знаю, что у тебя на сердце, женщина. — Он так сжал ее плечо, что она вскрикнула. — И что у него на сердце — тоже знаю.
— Ну и что с того? — ответила она. — Я твоя жена. Я не могу…
— Помни это! — сказал он, отталкивая ее, и во весь голос добавил:
— Я ухожу отсюда на рассвете Отца Солнца. Я пойду на север… потом на запад вокруг гор. Это и есть нужный нам путь — путь мамонтов. Я видел это во Сне. — Он повернулся и заковылял в свой чум.
— Ну и кто пойдет? — крикнула ему вдогонку Обрубленная Ветвь. — Кто пойдет за человеком, который сочиняет ложные Сны?
Кричащий Петухом остановился, а потом пошел дальше, как будто ее слова были чем-то вроде бормотания Ветряной Женщины. Пляшущая Лиса пошла вслед за ним. Сердце ее билось неровно от испепеляющей ненависти.
— Оставь его, — прошептала ей на ухо Обрубленная Ветвь, — Можешь поселиться в моей норе.
— Тогда мы обе умрем с голоду, бабушка.
— Свет не даст тебе голодать, — прошептала она. — Он все так же любит тебя.
Лиса почувствовала комок в горле. Она тяжело вздохнула, чтобы не разрыдаться.
— Что с того? В руках у Кричащего Петухом моя душа. И твоя тоже.
— О чем ты? Да, он связывает в узелки наши волосы, колдует с кровью из наших месячных. Только все это без толку, если у человека больше нет Силы. А он сейчас не опаснее, чем выпотрошенный волк. Уж поверь мне.
— Пока он держит в своей власти Народ, бабушка, он опасен. Он может сделать со мной что ему вздумается, и никто за меня не заступится.
— Не давай ему совсем уж забить тебя, — прошептала Обрубленная Ветвь. — Лучше быть последней бобылкой.
Старуха повернулась к Смеющейся Заре, погладила ее склоненную голову и неверной походкой побрела к себе в чум. Старуха Кого-ток подошла, чтобы прошептать что-то Обрубленной Ветви на ухо. Но та лишь сердито кашлянула и отстранила свою сверстницу.
Кого-ток помедлила минуту, сделала шаг в сторону Лисы, но потом остановилась. Пошевелив губами, он пошла вслед за Обрубленной Ветвью к чумам.
А Лиса с каждым шагом ощущала все большее отчаяние. Никогда она не сможет уйти от Кричащего Петухом! Он убьет ее, и Народ ему в этом поможет. Она услышала, как хмыкнул у нее за спиной Вороний Ловчий, и резко оглянулась. Судя по выражению его лица, он слышал каждое слово Обрубленной Ветви.
— Будь осторожна, — прошептал он, нависая над ней. — Может, Сила твоего мужа и ушла, но никто, кроме Обрубленной Ветви, в это не поверит. Они разорвут тебя в клочки, если ты покроешь его позором.
— Я не нуждаюсь в твоих советах.
Он усмехнулся и смерил ее взглядом с головы до ног.
— Пока нет. Но потом — как знать…
— Никогда!
Улыбаясь, он ухватил пальцами ее колышущийся на ветру локон. Погладив его, он прошептал:
— Посмотрим.
Она в ярости отстранила его. Он внимательно поглядел ей в глаза — будто прямо в душу залез.
— Если попадешь в ловушку, — прошептал он заговорщическим голосом, — помни: я с тобой.
— Уходи-ка ты прочь, и побыстрее! Он покачал головой, улыбнулся на прощание и стал спускаться с пригорка. Она зажмурилась.
