— Неделю назад? И ты все это время шла? Глаза Лисы на мгновение сурово блеснули.
— Проклятие, да, конечно же шла. Что мне оставалось делать? — И вновь взгляд ее помутнел.
— Как давно ты ела в последний раз? Лиса опять нахмурила брови и задумчиво посмотрела на снежную пустыню:
— Не знаю… Нашла мертвого карибу. Кожа и кости… Недели две назад, кажется. Сосала костный мозг. А потом ничего… кроме ветра и снега. Знаешь, Ветряная Женщина, как сумасшедшая… дула… и дула. — Ее голос опять затих.
— Идем, обопрись на меня. Еще пару часов ты протянешь, если выдержала так долго.
— Надо… отдохнуть… спать…
Зеленая Вода стянула перчатки и провела рукой по парке Пляшущей Лисы, чувствуя под одеждой ее исхудавшую грудь.
— Нет, надо идти, девочка моя. Если ты сейчас уснешь, ты уже не встанешь. Ты и так слишком замерзла. Потеряла много тепла. Вставай и идем.
Кряхтя, она подняла Пляшущую Лису с земли.
— Где твой второй снегоход? Есть только один, и тот в сумке, а не на ноге.
— Другой сломался… Это когда я упада. А в одном снегоходе все равно идти трудно. Нога болит, будто кость раздроблена…
— Ну так обопрись на меня. На здоровую ногу я надену снегоход. Три ноги все же лучше, чем одна, да?
Вместе они двинулись в путь. Последние солнечные лучи догорали на юго-западе.
Сжав зубы, Зеленая Вода волокла свою подругу.
— Ты сможешь… Ты сделаешь это.
— Ничего не осталось… — бормотала Пляшущая Лиса. — Я одна…
— Правильно. Ну так иди же!
— Блаженный Звездный Народ! Как болит щиколотка! — застонала Лиса. — Зачем мы здесь? А? Ради чего мы боремся за жизнь? Зачем? Что нам предстоит, кроме боли и горя? Народ не может жить… в этом…
— Молчи! — оборвала ее Зеленая Вода. — Побереги лучше силы, чтобы идти. Делай шаг за шагом…
Даже разговаривая, она продолжала ритмично дышать. Ноги ее горели, но они продолжали идти. Зеленая Вода по звездам определяла путь.
Сколько они идут? Сколько жизней провела она здесь, в снежном поле?
В сознании ее возник голос Издающего Клич. Его смутный образ, возникший из темноты, обхватил ее, прижал к Пляшущей Лисе, повел за собой — и вот уже они стояли около чумов на дне долины.
Когда они добрели до очага, Зеленая Вода опустила Пляшущую Лису на землю, стянула с нее оледенелую парку и стала растирать ее онемевшее тело, а Поющий Волк тем временем разрезал сапог на ее левой ноге.
Зеленая Вода с трудом подавила вздох при взгляде на щиколотку Пляшущей Лисы. Опухла, вся в пятнах… Смотреть и то больно.
— И ты неделю так ходила? — поразился Издающий Клич.
— Ну и женщина! — вздохнула Зеленая Вода. — Я не знаю больше никого, кто сумел бы эдак.
Пляшущая Лиса застонала и повернула голову:
— У меня не было выбора. Я осталась одна… совсем одна. — И она плотно закрыла глаза.
Вороний Ловчий увидел, как отвернулся Три Осени. Старые охотники всегда отворачиваются, даже Три Осени, у которого погибло столько родичей. Те, что помоложе, напротив, жадно глядели, как воины Народа склонились над пленным Другим. Пленник пытался сопротивляться; видно было, как блестит при свете костра его голая грудь.
Кричащий Петухом костяным орудием вытачивал изнутри рог карибу, запевая при этом священную песню Народа. Воины раскачивались в такт песне, увлеченные величием момента. Они чувствовали, как укрепляется их дух.
Вороний Ловчий с улыбкой посмотрел на эту картину, а потом склонился над нагим пленником и заглянул ему в глаза.
— Убей меня! — потребовал Другой. — Слышишь? Убей меня!
— Ты умрешь, но не так быстро. — Вороний Ловчий одобрительно кивнул возбужденному молодому воину по имени Воронья Нога, который накануне проявил особую доблесть в бою. Юноша выступил вперед.
— Он твой, — ободряюще хмыкнул Вороний Ловчий. Воронья Нога улыбнулся, обрадованный этим нежданным даром, и жадно поглядел на пленника.
— Бери его.
Склонившись, мальчик провел обсидиановым клинком по груди Другого. Хлынула горячая кровь. Пленник скорчился от боли, изо рта его вырвался сдавленный стон. Страх вспыхнул в его глазах, когда он увидел, как Воронья Нога подносит острый клинок к мужским органам пленника.
— Ни один Другой не родит сына, чтобы он воевал против нас! — яростно вскрикнул мальчик.
