Люди с чистой совестью - страница 3

То есть эти люди вдвое приумножили для государства вверенные им богатства природы. И за это теперь государственные лесхозы разжаловали: в краевом агентстве по природопользованию уже объявлено, что отныне отпуск древесины им разрешается только на аукционной основе. Для районов, где ведение лесного хозяйства сегодня убыточно, это означает стопроцентное банкротство.

Знают ли об этом в пермских коридорах власти? Представьте себе, знают. Все государственные лесхозы недавно переведены в рамки унитарных предприятий и в будущем году должны быть обязательно акционированы.

Но кто купит акции заведомо убыточного предприятия? Может тот самый предприниматель, что домогается сейчас допуска к лесному фонду? Он что? Мыла поел?

Но в правительстве Пермского края твёрдо намерены одним махом осуществить полную коммерциализацию лесного хозяйства и аргумент приводят железный:

— Это мировая практика. Так сделано в Финляндии. И в Канаде — тоже.

Услышав это, я стал собирать информацию. Действительно: в Канаде и Финляндии лесное хозяйство коммерциализировано. Правда, пока что не полностью: государство до сих пор сохраняет за собой значительную часть функций в лесном хозяйстве. Хотя перевод на рыночные отношения продолжается там уже не одно десятилетие.

А в Перми это хотят осуществить одним натиском. Одной атакой с винтовкой наперевес.

Попробуйте объяснить такое с позиции здравого смысла.

ТУТ самое время вспомнить, как несколько лет назад тогдашний губернатор Прикамья Юрий Трутнев специально отправился в Финляндию, чтобы изучить скандинавский опыт использования лесных ресурсов. Причём в эту командировку он взял с собой тогдашнего начальника государственного предприятия «Пермсельлес» Евгения Курбаша. Оно и понятно Евгений Курбаш — общепризнанный эксперт по проблемам лесопромышленного комплекса. Ему, кажется, удалось убедить пермского губернатора, что лесопромышленный комплекс — это один из самых мощных локомотивов экономики. Это именно Курбаш подсчитал, что каждый пущенный в дело кубометр древесины приносит в казну региона сто рублей одних только прямых налогов. А если этот кубометр использован в домостроении, то налогов приносит уже в полтора-два раза больше. Надо только с умом распорядиться расчётной лесосекой — тем объемом «спелой» древесины, которую надо ежегодно выбирать с лесной нивы. В будущем году расчетная лесосека Пермского края составит по прогнозам экспертов более двадцати миллионов кубометров. Выходит, миллиарды рублей одних только прямых налогов получил бы регион. Но не получит: из года в год расчетную лесосеку используют в Прикамье всё хуже и хуже. В 2004 году расчетная лесосека освоена на 40 процентов; в 2005 и 2006 — на 43, а в прошлом году — уже менее чем на 30 процентов.

Говорят, губернатора Трутнева сильно впечатлила эффективность скандинавского локомотива экономики. Ведь в первую очередь именно лесопромышленный комплекс позволил Финляндии не только выйти из кризиса, но и поднять всю экономику до уровня передовых стран Европы. Юрий Трутнев собирался повторить этот опыт в Прикамье. Но очень скоро был назначен министром природных ресурсов России. Наверное, как раз подъём экономики имел в виду и нынешний губернатор Олег Чиркунов, когда заявил публично, что сделает Пермский край лучшим регионом России. Возможно, вслед за Юрием Трутневым и Анатолием Тёмкиным он тоже собирался сделать ставку на лесопромышленный комплекс. Ведь главное природное богатство Прикамья — это лес, которого у нас в избытке. Почему же тогда за годы реформ многократно упали объемы заготовки и переработки древесины? Как с точки зрения здравого смысла объяснить, что за последние годы доведены до банкротства четыре десятка предприятий, которые считались основой лесопромышленного комплекса? Как мы дошли до этого? Ведь до начала реформ лесная индустрия Прикамья давала казне примерно 27 процентов всех валютных поступлений. По глубине переработки древесины государственное объединение «Пермлеспром» было в числе лучших в Советском Союзе. На Добрянском домостроительном комбинате, которым руководил тогда Евгений Курбаш, использование древесины составляло… Сколько, думаете, процентов? Сто три процента. Потому что кора деревьев не учитывалась в балансе, а в производстве использовалась. Даже опил от пилорам, — и тот в Прикамье брикетировали и отправляли на экспорт.