Люди на болоте - страница 45

Начальник милиции добавил уже иначе, рассудительно:

- В дареной оно, к слову говоря, и смаку никакого. Как лоза. Ешь, если хочешь, а о смаке и не думай... Иное дело, когда сам полазишь, помокнешь, подрожишь на холоде, тогда рыба - о! Ешь ее, как прорва!.. В Ломачах был. Ночку не поспал - и вот видишь!

Это было похоже на Харчева: походить, полазить всюду, все добыть самому. Харчев бросил недочищенного леща, встал, позвал жену.

- Погоди, - сказал ему Апейка. - Дело у меня. Оденься.

Пойдем поговорим.

Харчев, по военной привычке не спрашивая, о чем будет речь, вытер полотенцем руки, быстро натянул сапоги. Через минуту он вышел из соседней комнаты уже в гимнастерке, туго подпоясанный, всем видом показывая, что готов к любому делу. Он был широк в плечах, с медно-красной дубленой кожей на крупном лице, осанистый, похожий на кряжистый полесский дуб, прочно вросший в землю. Боевой кавалерист, душа которого еще жила походами, атаками, он, хотя и туго затягивал пояс, был уже не таким стройным, как полтора года назад, когда Апейка увидел его впервые.

"Пополнел и как-то подобрел лицом, - подумал Апейка, идя рядом с ним по двору. - И на тебя, брат, мирная жизнь отпечаток кладет, кавалерист лихой!.. Гимнастерка тесной становится..." Он тут же возразил себе, что Харчев все же изменился мало, что пополнеть и оттого будто подобреть лицом он мог бы и на фронте - стареет как-никак, да и какая ж это мирная жизнь у него, если в лесу маслаковцы, если того и гляди пулю всадят где-нибудь на дороге.

Апейка с какой-то завистью подумал, что, хотя он и выше Харчева по должности, у людей начальник милиции пользуется большим уважением и почетом. "Как был я тихим, незаметным сельским учителем, так им и остался. Харчев же - отвага, надежда, герой..."

- Есть жалоба, - сказал Апейка, когда начальник милиции зажег лампу.

Апейка умышленно помолчал немного. Он был почти такого же роста, что и Харчев, и тоже в военной форме. Правда, не в гимнастерке, а во френче из грубого сукна с большими нашивными карманами на груди и по бокам, со стоячим воротником, который подпирал и жал подбородок. Но и в военной форме он выглядел скромным, неказистым. Френч был явно великоват ему, и от этого его небольшая сутуловатая фигура казалась мельче, чем на самом деле.

- Какая жалоба? - спросил Харчев.

- Держишь человека без достаточных оснований. Можно сказать, невиновного.

- Кого это?

- Дятла Василия. Из Куреней...

На гимнастерке начальника милиции, натянутой на широкой груди, засверкал орден Красного Знамени, окруженный выгоревшей сборчатой ленточкой.

- А-а... Все они невиновны, - произнес Харчев твердо, убежденно.

- Что значит - "все"?

- Все... Которые попадаются!..

_ Это - не доказательство, - мягко возразил Апейка тоном старшего, который обязан поправлять, разъяснять. - Надо разбирать конкретно. Каждый случай...

- Разбирали.

- Есть факты? Конкретные?

- Есть.

- И он признает их?

- Нашел дурака! Признается, жди!

- Должны быть конкретные факты, - спокойно, но упрямо проговорил Апейка.

Председатель волисполкома попросил протоколы допросов.

Стоя возле лампы, освещавшей бугристый, с залысинами лоб, редкие завитки черных волос, он молча просмотрел несколько листков.

- Всё? - поднял он глаза на Харчева.

- Всё.

- Больше ничего? Других фактов вины его нет?

- Других мы просто не знаем.

- Значит, и ссылаться на них не будем...

- Почему это? А если я уверен! Если сердце мне подсказывает!

- Сердце, друг, может порой и подвести...

- И Шабета говорит: птица подозрительная...

- Извини, но Шабета не дал ни одного доказательства, что Дятел бандит. Есть только факт, который показывает, что его принудили проводить бандитов.

- Одного этого факта, если на то пошло, достаточно.

- А я думаю - мало. - Апейка заметил, как Харчев резко, с упрямым выражением лица провел рукой по ремню, одергивая гимнастерку. Начальник милиции был не согласен.

Апейка мягко постарался разъяснить: - Мало - не потому, что факт один, а потому, что он... недостаточен для твоих выводов...

- Как это - недостаточен?

- Он, повторяю, не говорит, что Дятел - бандит. Или даже - их пособник...