Теперь Шорак понял все. В этом кафе собрались будущие жители Зари, колонизация которой была объявлена полгода назад. Забавное совпадение! И хорошо, что он промолчал несколько минут назад, — можно было попасть в довольно смешное положение.
Он снова взглянул на часы. Теперь уже оставалось всего час пять минут. А ему еще нужно долететь…
— Мне, пожалуй, пора, Саркис, — сказал он. — Нужно успеть еще кое-что сделать. Но в принципе я абсолютно согласен с вами. Да и никто не может с вами не согласиться. Я только советую вам подумать об этом. Вот, например, любовь — в сущности, это тоже лишь средство для достижения некоей конечной цели, для продолжения человеческого рода. Но как вы думаете: если в какой-нибудь момент все же решат, что детей лучше получать в инкубаторах, как уже предлагали когда-то, — пойдет ли на это Человечество? Отвергнет ли оно любовь, как реликт? — Шорак поднялся. — До свидания, Саркис. Мне было очень приятно поговорить с вами. Приятно и интересно.
На промежуточной площадке он включил гравитр и, описав широкую кривую, направился к космодрому.
«Целесообразность, — подумал он. — Устаревший инструмент для овладения космосом. Реликт. Все верно. Но что делать тем, для кого Звездный флот не только профессия, не только любовь, не только призвание, а попросту единственно возможная форма жизни? Уходить на покой и доживать свой век на берегу, как пришлось в свое время морякам парусных кораблей? Ведь парусники в какой-то момент тоже оказались «устаревшим инструментом для овладения морем»… Эти, которые будут обедать на Заре, перешагнут через космос, не получив о нем ни малейшего представления. Ведь для того чтобы понять пространство, для того чтобы полюбить, чтобы оно стало для тебя не только расстоянием, отделяющим от цели, — надо взглянуть ему глаза в глаза. А это дано только людям Звездного флота. И среди них — ему, инженеру связи Карелу Шораку.
Он опустился на землю метрах в трехстах от корабля и эти последние метры прошел пешком, с удовольствием ощущая под подошвами уже успевший нагреться габропласт.
У самых дверей кабины подъемника он задержался и взглянул вокруг. Пустынное поле, и только у здания диспетчерской стоят несколько человек, а над ними полощется на мачте флаг «внимание». Космодром умирает. И даже завтракать Шораку пришлось на башне, потому что кафе космодрома закрыто уже много лет.
И все же… Конечно, ТТП произвела переворот в овладении космосом. Но только нужно еще найти и исследовать эти новые миры, доставить туда приемные станции ТТП, смонтировать и отладить их там, ибо телетранспортировка возможна только с передающей станции на приемную. И делать это приходится им — людям кораблей.
Шорак положил руку на прохладный поручень и шагнул в кабину подъемника. Когда пол рванулся вверх, ноги привычно спружинили, сопротивляясь кратковременной перегрузке, — гравистабилизаторы здесь отсутствовали.
Шорак старался вспомнить, когда же это было. И только подходя к дверям сектора связи, вспомнил, наконец, — пять лет назад. Пять лет назад он монтировал приемную станцию ТТП на Заре.
— Ничего, — тихо сказал он. — Ничего, мы еще поработаем, мы еще нужны, парусные корабли…
Но все-таки ему было как-то Неуютно и противно сосало внутри — так бывает при неожиданном наступлении невесомости.
— Пошли на третий, — сказал Болл. Он имел в виду третий виток облета. Поскольку он ни к кому в отдельности не обращался, ответа не последовало. Впрочем, ответа Болл не ждал. Он слегка ослабил пристежные ремни, но оборачиваться не стал: чем заняты остальные четверо, было ясно и без того. Болл отчетливо представил их себе. Штурман Розум, работа которого уже практически кончилась, сидит сейчас с закрытыми глазами и мечтает. О чем? Трудно сказать. Но одно можно утверждать с точностью — мысли его не там, внизу, а на Земле, в Академии Астрогации. Он, наверное, больше всех думает о возвращении. Оно и понятно — годы дают себя знать. И Боллу понять это гораздо легче остальных: он и сам ненамного моложе… А юная троица, которой и после трех месяцев полета все остается внове, мужественно вперила взгляды в экраны и ждет посадки. Сейчас они чувствуют себя героями-космопроходцами. В конечном счете именно они ведь добились организации этого перелета… Неразлучная тройка — Волин, Градов, Беляков. Бортинженер, врач и связист.
