Муж Моники. Ну вот, видишь. И нужно же нам было это дивное зрелище!
Младший сержант. Ты курил? Ко мне!
Штрафник. Разрешите доложить, господин младший сержант, не я!
Младший сержант. Не ври! Поднять окурок! Взять в рот! Бери, пока я не заставил тебя проглотить его. Я тебя отучу швыряться окурками!
Звук пощечины.
Моника. Ой!
Младший сержант. Стоять и не шататься! Чего танцуешь? Снова поднять! Вот так! Замри!
Новый удар.
Ах вот как? Симулировать? Обмороки закатывать? Ишь, барышня! Вставай, вонючий гад, иначе я в землю тебя втопчу!
Моника. Посмотри, видишь вон того человека, с повязкой?
Муж Mоники. Где?
Моника. Да вон, выскочил из окопа!
Муж Моники. Ну, вижу. Кто он?
Моника. Я его знаю… Это Ласло.
Ласло. Не троньте его, господин младший сержант. Вы же знаете – он больной. К тому же курил не он.
Младший сержант. Ага! Вы еще! Ну, погодите!..
Голос пропадает.
Дешке. Что это? Что здесь происходит? Доложите!
Mоника. Дешке!
Младший сержант. Господин майор, докладывает командир второго взвода третьей рабочей роты Иштван Тот. Этот человек курил во время работы, я привлек его к ответу, а он стал прикидываться, в обморок упал.
Ласло. Он не прикидывается, он больной. К тому же он не курил. Окурок бросил кто-то во время перерыва. А господин младший сержант всегда придирается к этому больному человеку, бьет его, пинает, видно, хочет совсем извести.
Дешке (помолчав, решительным тоном.) А вас кто спрашивал? Отправляйтесь на свое место! Сержант, что за дисциплина у вас? Неслыханно! Я еще займусь вами.
Муж Моники (шепотом.)Погоди, Моника, я сейчас. (Громко.) Он же болен эпилепсией. Разве вы не видите? Смотрите, как он бьется головой о камни. Помогите мне! Постойте, я подложу свое пальто ему под голову. Приподнимите. Осторожно…
Дешке. А вы по какому праву вмешиваетесь?
Mуж Moники. По праву врача.
Дешке. Вы гражданский человек, а здесь воинская часть. Немедленно убирайтесь отсюда.
Муж Моники. У него эпилептический припадок, неужели вы не понимаете? Ударится головой об острый камень – и погиб человек.
Дешке. Сейчас война. Каждый час, каждую минуту там, на фронте, гибнут люди.
Муж Моники. Я и на фронте спасал бы их.
Дешке. Сержант, проверьте документы у этого гражданского! И вообще, почему вы разрешаете штатским шляться в районе оборонительных работ?
Моника. Дешке!
Дешке. Что?
Моника. Дешке, вы не узнаете меня?
Дешке. Моника! Целую ручки! Вот это да!
Моника. Познакомьтесь: мой муж.
Дешке. А! Очень рад… И простите, пожалуйста, господин доктор, если я был строг. Но вы поймите: здесь армия. Сержант, отправьте этого человека в санчасть! Вы, гражданские, не можете понять нашу жизнь. Здесь другие законы, другие нормы гуманности.
Моника. Дешке! Тот, первый штрафник – ведь это был Ласло? Вы не узнали его?
Дешке. Почему же нет? Узнал. Но Ласло – это мое частное дело, а здесь нет частных дел. Идет война, и командиром этого участка фронта являюсь я. Тем более, когда враг уже на территории нашей страны… Однако поговорим о другом! Как вы живете?
Голос удаляется.
Моника. Оборонительные сооружения были оснащены зенитными орудиями, автоматическими пушками. Пустовавшие дачи и чистые комнаты в крестьянских домах заняли военные. Нас тоже переселили в одну комнату, – в другой разместился штаб. Дешке объяснил мне, что сделал это из внимания ко мне, чтобы нас не беспокоили «низшие чины». Тоже мне радость! Куда больше я обрадовалась, узнав, что в штабе служит Бела. Он был сержантом артиллерии и имел право сдать офицерский экзамен… И вот настал день пятнадцатого октября. Я вынесла на террасу радиоприемник, там уже собрались несколько офицеров штаба. Мы прослушали знаменитый призыв Хорти и с тревогой ждали дальнейших сообщений.
Мелодия венгерских маршей, затем вдруг «Лели Шарлей».
Первый офицер. Что они, с ума спятили? Играть немецкий марш именно теперь, когда мы, венгры, заявили о выходе из войны!
Капитан. Здесь штаб противовоздушной обороны?
Второй офицер. Да, господин капитан.
Капитан. Я хотел бы поговорить с начальником или старшим из офицеров.
Второй офицер. Господин майор в комнате.
Капитан. Спасибо.
Второй офицер. Кто это? Кто этот капитан?
