— Вы уже видели фильмы о тропи? — спросил Ванкрайзен.
— Нет, — ответил Гренет. — А что это такое?
— Пойдёмте, увидите сами, — сказал Ванкрайзен и повёл Гренета за собой.
— Ну а что вы теперь скажете? — спросил он после просмотра.
— По правде говоря… — начал Гренет.
— Представьте себе их, — начал Ванкрайзен, — на ткацкой фабрике… Три тропи вместо одного рабочего.
Гренет взглянул на него и даже рот открыл от удивления.
— Я уже всё прикинул, — продолжал Ванкрайзен. — Тридцать или сорок тысяч тропи, пройдя соответствующую подготовку, смогли бы под руководством специалистов обработать две трети всей шерсти, получаемой в Австралии. А расходы самые пустяковые: питание, ну и кое-какой уход. Мы в два счета обставили бы англичан.
— Чёрт возьми, — пробормотал Гренет. — Мы могли бы отбить у них американский рынок.
— Without taking our coats off[9], — рассмеялся Ванкрайзен. — Если не ошибаюсь, в Такуре насчитывается около двух или трёх тысяч тропи. Животное становится взрослым уже в десятилетнем возрасте. Лет через пять около тысячи самок смогут дать нам необходимое поголовье. И самое позднее лет через десять-пятнадцать работа пойдёт полным ходом.
— Что же вам для этого нужно? — спросил Гренет.
— В первую очередь, конечно, деньги, — ответил Ванкрайзен, — а также поддержка правительства.
— Деньги дадут вам скотоводы.
— Не нужно мне их денег, — возразил Ванкрайзен, — предпочитаю ссуду от правительства.
— Почему?
Ванкрайзен расхохотался и ответил вопросом на вопрос:
— Вы плохо их рассмотрели, что ли?
— Кого, скотоводов?
— Нет, дорогой, тропи. Не слишком ли они похожи на настоящих людей?
Гренет с улыбкой пожал плечами.
— Да, да, — повторил Ванкрайзен. — Неужели, по-вашему, англичане не попытаются нам помешать?
— И вы полагаете, что…
— Конечно. Они таки постараются вставить нам палки в колёса. Начнут кричать о том, что мы не имеем морального права эксплуатировать этих слишком уж похожих на человека животных и прочее и прочее. Можете не сомневаться.
— И всё-таки я не понимаю, при чём тут банки…
— Банки, — прервал его Ванкрайзен, — должны по горло завязнуть в этом деле. Если во время судебного процесса суду придётся выбирать между моральным правом тропи и падением кредита австралийских банков, не сомневайтесь, выбор будет предопределён заранее. Понятно?
— Понятно. Что же вы собираетесь предпринять?
— Это зависит от вас, от того, чего вы сможете добиться в правительстве. Необходимо немедленно субсидировать постройку ткацких фабрик, оборудованных по последнему слову техники. Неважно, каковы будут размеры самой субсидии. Важно заставить банки вложить в предприятие необходимые миллионы… Вам ясна суть дела? Лишь сумасшедший согласится затем потерять такие деньги. Дайте только заполучить тропи, обратно мы их не выпустим. К тому же незачем дожидаться, пока их привезут. Надо уже сейчас построить образцовый лагерь с дортуарами, лазаретом, столовой, пригласить врачей, зоологов и т.д. И, конечно, открыть большую экспериментальную клинику. Ибо требуется развить их работоспособность, а главное, сократить у самок период вынашивания детёнышей. Тут, по-моему, нам на помощь должна прийти селекция. Вы ведь отчасти скотовод и должны разбираться в подобных вопросах.
— Всё это так, — пробормотал Гренет. — Я даже думаю, — добавил он, — что не мешало бы также кастрировать самцов. Судя по фильмам, они очень неуравновешенны, это, пожалуй, их основной порок. Полагаю, что с ними произойдёт то же, что и со всеми домашними животными: после кастрации они станут более покладистыми, но не потеряют работоспособности.
— Счастливая мысль! — воскликнул Ванкрайзен.
Гренет сразу же энергично, ловко и без лишних слов взялся за дело. Всё уже было основательно подготовлено, когда экспедиция после восьмимесячного пребывания в Такуре возвратилась в Сидней. Она привезла с собой и поместила в Антропологическом музее около тридцати взрослых тропи обоего пола и несколько тропи-малышей.
Через несколько дней после возвращения Дугу позвонили в отель по телефону: звонили из «Сидней геральд» и просили разрешения зайти к нему завтра утром. Дуг не придал значения этому разговору и только уныло подумал, что ему, видимо, придётся вежливо выпроводить за дверь своего собрата: он действительно чувствовал себя не вправе делать какие бы то ни было сообщения для прессы, а тем более (если таково было желание редактора) давать в газету серию статей о тропи.
