«Удача!» Майта нервно хохотнула и вытерла рукавом лицо. Хлестнула коней, подъехала к Наследнице, и затащила её на колесницу. Мысленно отгородившись от окружающего хаоса, перевела дух… Приложила руку к шее Найпы — там пульсировала кровь. «Жива. Отлично». Взяла за руку, прижала её пальцы к нескольким кнопкам. Мигнули лампочки! «Так-с».
— Скажи заклинание! Ну, скажи.
Молчание.
— Прошепчи. Иначе Мараван умрёт!
— Ку… Вай…Ге — пролепетала Наследница. И провалилась в забытье.
Она не видела, как на свободу вырывается лютый, жужжащий, металлический рой. Как он настигает Маразута, накрывает его, медленно стирает в порошок. Как двуглавая тварь катается по земле, воя от боли и ужаса, сыпля проклятиями. Как морвоши бессильно пятятся, падая под ударами мечей и сабель. Как солдаты ужасаются, но уже спустя несколько мгновений — радостно кричат, гремя мечами о щиты «Издох, Гад!» А военачальники подъезжают к распростертому Маравану и, Тес-Нур, поражённый, говорит: «Лишь оглушило, да слегка опалило. Даже обычная грозовая молния и то навредила бы больше. Вот это броня!» А Батташ отвечает: «Дадим нашим учёным, пускай изучат. Быть может, они сумеют клепать такие штуки для нашей армии…» Лицо Маравана мажут соком Цветка, затем парня откачивают и кладут на телегу. На другую телегу — Найпу. И войско спешно движется к Княжеству, к спасительному свету. Спешно — потому, что скоро Ночь, и ветер воет голодным призраком. Но всё равно медленно — ведь люди и кони едва не валяться с ног… Ничего этого Найпа не видела и не слышала. Лишь пустота и тишь, и сквозь бескрайний простор светили четыре красных глаза. Два ехидные, два угрюмые, но все одинаково злые. Девушка не знала, что бой завершился. «Домой» — сказал Тес-Нур.
* * *
Поехали, однако, не домой, а в Шиккунай, так ближе. Уже покидая поле битвы, Батташ задумчиво молвил:
— Да, наша Найпа та ещё дурёха. Хорошо что двуглавец лишь оглушил её криком, и не стал убивать.
— Странно, — ответил Тес-Нур. — Ведь мог просто наступить — и всё. Неужто хотел утащить к себе домой? В державу Маразутов? Как наложницу?
Батташ покачал головой.
— Не как наложницу… Для опытов. Маразуты исследовали бы её как наши учёные исследуют редких насекомых. Наверняка в их руки ещё не попадали потомки Лайры.
Пару минут оба молчали. Тес-Нур устало склонил голову, но лицо по прежнему выражало твердость духа. Батташ озирался по сторонам. Из ноздрей коней вырывались облачка пара — холод крепчал. Наконец Варвар молвил:
— А мы таки недооценили ученых. Дерзкие ребята. И смелые.
— Вполне, — кивнул Тес-Нур. — Вот только знать бы, зачем им понадобилось эта выходка? Это нападение на двуглавцев, заигрывание с Найпой…
— А что, не ясно? Хотят её очаровать. Чтоб она САМА, добровольно поехала с ними в столицу. И, конечно, они используют гипноз.
Тес-Нур нахмурил густые брови.
— Сволочи. А вообще зачем это «чарованье»? Ведь проще просто похитить. Какой смысл всё усложнять?
Варвар пожал плечами.
— Видимо они боятся страшной кары. Если похитить наследниц без их на то согласия — можно нарваться на проклятие. А если наследницы не против, если сами того хотят — тогда всё «законно». Никому не хочется вызывать на свою голову гнев Древних сил. Давно известно — род Лайры очень непрост, и его защищают не только Предки. А и кое-кто могущественнее. Недаром ведь Ульи подчиняются лишь представительницам этого рода.
— Сложно всё это, — Тес-Нур сплюнул. — Я простой военный, не люблю всякие загадочные проклятия и тому подобное.
Батташ тем временем продолжил:
— Сама Лайра была сложным человеком. Никто не знает с кем она заключила договор чтоб захватить власть. Да, миллионы кузуни называли её святой. Но многие называли её ведьмой.
— Не злословь Династию. — жестко сказал Тес. — Лайра навела в империи порядок, привела народ к процветанию. Под её руководством были построены сотни священных башен и духовных школ, десятки приютов для сирот и нищих. Дервишы признали её избранницей Небес.
— Видимо она пыталась искупить свою вину. — пожал плечами Батташ. — И поверь, я уважаю Династию, но отношусь к ней трезво.
