Сельва встала, обошла вокруг стола и поглядела, кипит ли вода.
— А я-то думала, что ты с ним, — сказала она.
Старуха говорила с остановками, но так, что Берта все-таки не успевала вставить ни слова.
— У мужчины должен быть кто-то. А если он из наших — тем более. Ему обязательно нужно быть счастливым. Если он несчастливый сам, откуда ему знать, что нужно людям? Ведь за это мы и боремся. Чтобы люди были счастливы.
Она повернулась и оперлась руками о стол с той стороны, где стояла.
— Ты понимаешь, что я говорю?
— Это так просто! — ответила Берта.
— Совсем просто. Человек, который борется за то, чтобы люди были счастливы, должен знать, что им надо для счастья. И у него должна быть женщина. Чтобы он был с ней счастлив.
— А у него нет? — спросила Берта. Сельва снова поглядела, не кипит ли вода.
— Это ты у меня спрашиваешь? Я сама думала, что ты с ним. Никогда не слыхала, чтобы у него был кто-нибудь.
Она снова обошла стол и принесла чайник и две чашки.
— Я как тебя увидела, так сразу и подумала: вот эта, наверно, с ним. Она совсем как он, такую он должен хотеть. А ты вдруг спросила… Ты веришь тому, что я говорю?
— А как же иначе! — сказала Берта.
— Если бы я была молодой, — продолжала Сельва, — я могла бы с ним быть. А теперь я ему в матери гожусь. А я, как тебя увидела, так подумала: вот, наверно, она.
— Я тоже старше его.
— Разве ты годишься ему в матери? Это я ему в матери гожусь. Значит, ты годишься ему в жены.
— Но ведь у меня есть муж.
Внимательное тонкое лицо старухи было обращено к Берте.
— Странно, что ты можешь так говорить!
— Значит, могу.
— Выходит, ты жена другому? На самом деле жена?
— Не знаю. Что это, по-твоему, значит — быть кому-нибудь женой? Я полагаю, женой можно быть по-разному.
— А я думаю, что нет.
— По-твоему, быть женой значит только одно?
— Одно. И все остальное по сравненью с этим не в счет.
— Но если хочешь быть порядочной — это тоже чего-нибудь да стоит.
— Значит, ты жена своему мужу только потому, что хочешь быть порядочной?
— Не знаю. Может, и поэтому.
— Поэтому? И всегда было так?
— Может быть, всегда.
— Страшно-то как! — сказала Сельва. — Ты живешь в чужом доме и ради того, чтобы быть порядочной, думаешь, что это твой дом?
Берта не ответила.
Неужели Сельва права? У нее не было дома, не было ничего — был только призрак. Она ложилась в постель — и не засыпала. Но, значит, ради того, чтобы быть порядочной, она думала, что у нее все есть? Ради того, чтобы быть порядочной, считала себя женой какого-то мужчины?
Неужели Сельва права?
Они поглядели друг на друга, и Берта выпрямилась, как будто собираясь встать с дивана.
— Когда ты вышла замуж? — спросила Сельва.
— Десять лет назад.
— А с ним когда познакомилась?
— Сразу после замужества.
— Вот оно что! И это с тех пор он в тебя влюблен? И ты в него влюблена с тех пор?
— Я так не говорила.
— Ты боишься слов?
— Не боюсь, просто нет никаких оснований говорить, что он в меня влюблен.
— Это он-то?
— И что я в него влюблена.
— Это ты-то?
Берта встала с дивана.
— Уходишь? — спросила Сельва.
— Мне нужно идти.
— А зачем ты приходила?
Берта не отвечала, только глядела в пол с сосредоточенным видом.
— Тебе, — сказала Сельва, — чего-то от меня надо было. Неужели ничего?
— Ничего особенного.
— Просто захотелось повидать меня, так, что ли?
— Да, так.
— Молодец. Ты мне тоже по душе. Почему ты не хочешь говорить мне «ты»?
— Разве я не хочу? Не хочу говорить с тобой на «ты»? Вот я сказала тебе «ты».
— Только сейчас.
— Ну, я и в самом деле ухожу.
— Ты еще придешь?
— Я часто бываю в Милане. Приду обязательно.
— Разговаривать ты не очень любишь.
— Зато я люблю молчать.
— А вот я настоящая болтунья. Ты тут совсем растерялась от моих разговоров, да?
— Нет, вовсе нет.
— Впрочем, ведь ты ради моей болтовни и пришла.
— Что? Что?
— Да так, не обращай внимания. Ты видела его потом?
— Нет, я его не видела с того самого дня, как мы приходили к тебе.
— А когда это было?
— Два дня назад. Он должен был прийти ко мне, но так и не пришел.
— Вот оно что! — сказала Сельва.
