– А что думаете по этому поводу вы? – спросил граф. – Насколько я знаю, ваш брак был обговорен заранее. Вам оставили право выбора?
– Нет, – ответила она. – Папа и граф Рашфорд – давние друзья, и они решили, что брак между их детьми будет весьма благосостоятелен.
– И вы не стали бороться против такой дискриминации? Рвать и метать? Требовать справедливости? – с улыбкой спросил Торнхилл.
– Нет, – просто ответила Дженнифер. – Зачем бы я стала бороться? Я доверяю мудрости отца.
– И по-прежнему относитесь к его выбору одобрительно?
– Да.
– Потому что ваш жених красив? – спросил граф. – Вне сомнений, он будет прекрасным украшением, на которое вы сможете любоваться всю жизнь.
Дженнифер чувствовала, что должна была бы оскорбиться. Каким-то образом Торнхиллу удалось унизить Керзи. В его глазах поблескивала насмешка. Он словно дразнил ее, вызывал на спор. И Дженнифер показалось, что в этом споре она потерпит поражение. Торнхилл уже успел поведать ей о своих убеждениях относительно брака. С точки зрения графа, для счастливого супружества необходимо нечто большее, чем красота. Да, Лайонел был красив, и она влюбилась в него именно по этой причине. Но помимо внешности, ей нравилась в нем холодноватая вежливость, светский лоск и безошибочное чутье, позволяющее вести себя так, как надо. В нем было… О, в течение нескольких предстоящих недель она откроет для себя многое и многое, что составляет его характер, его личность. Да, они будут безгранично счастливы. Пять долгих лет она ждала того счастья, которое скоро должно на нее снизойти.
– Вы любите его? – тихо спросил Торнхилл.
Но их разговор зашел слишком далеко. Дженнифер еще не успела сказать Лайонелу, что любит его. И Лайонел пока не говорил ей о своих чувствах. И уж конечно, она не собирается обсуждать их взаимоотношения с посторонним.
– Я думаю, – сказала она, – что нам следует вновь вернуться к поэзии.
Торнхилл усмехнулся и похлопал ее по руке.
– Да, – согласился он. – Я задал весьма неуместный вопрос. Простите меня. После непродолжительного знакомства я вообразил себя вашим другом. А друзья, знаете ли, говорят на любые темы, в том числе интимные. Но ведь друзья обычно бывают одного пола. В ином случае всегда возникает преграда. За исключением тех ситуаций, когда отношения между мужчиной и женщиной становятся интимными. Лично я не привык к тому, чтобы иметь другом женщину.
– У меня тоже никогда не было друзей среди джентльменов, – сказала она. – И я не верю в то, что такая дружба возможна, милорд. Я имею в виду – между вами и мной.
К собственному удивлению, она испытала некую горечь оттого, что произнесла эти слова вслух. Горечь и печаль. И еще она обнаружила, что они не прогуливаются, как раньше, по тропинке, а стоят в стороне, под раскидистой яблоней, что она прислонилась спиной к дереву, а он стоит перед ней, опираясь рукой на ствол слева от ее головы.
– Я скоро выйду замуж.
– Я знаю, – сказал он и грустно улыбнулся. – Глупо и наивно с моей стороны рассчитывать на вашу дружбу, не так ли? В будущем, я хочу сказать. Но сегодня, сейчас, разве мы не друзья? Возразите мне, если я не прав.
Дженнифер покачала головой. Потом подумала, что стоило кивнуть. Ее позиция оставалась неясной.
– Итак, – сказал Торнхилл, – я могу считать себя прощенным за допущенную на балу вольность?
Дженнифер кивнула.
– Я виновата в том, что произошло, в той же мере, что и вы, – почти шепотом пробормотала она.
Глядя в его смеющиеся глаза, она не понимала, как могла согласиться с Самантой, назвавшей его дьяволом в человеческом обличье. И как вообще про него можно такое сказать? Разве что из-за необычной, несколько мистической внешности. Теперь, узнав Торнхилла лучше, она нашла, что он ей даже нравится. Дженнифер было искренне жаль, что между ними не могло быть настоящей дружбы.
– Нет, – ответил он. – Я в этих делах поопытнее вас. Я должен был бы знать, куда нас это приведет, Дженнифер.
Только через пару секунд она поняла, что в их отношениях произошли существенные изменения, словно повеяло теплым ветерком и они вдруг стали гораздо ближе друг другу. Словно случилось что-то очень интимное, почти такое же, как тот поцелуй во время бала. Она поняла, что он назвал ее по имени. Он сказал ей «Дженнифер», в то время как Лайонел все еще продолжал называть ее «мисс Уинвуд». Она открыла было рот, чтобы отчитать его, но закрыла вновь. Он был ее другом. Пусть только на сегодняшний день.
