— Да. Но, внедрившись к Белласару, ты получаешь шанс ее спасти. В противном случае ей крышка.
— Вряд ли мне это удастся. Ты же сам недавно рассказывал, какой хитрый и изворотливый этот Белласар. Неужели он позволит увести у себя из-под носа жену? В конце концов, я не желаю, чтобы мной манипулировали. А с этим мерзавцем рассчитаюсь собственными силами.
— Если бы ты выслушал мои аргументы...
— К черту! Знаешь, а вы с Белласаром чем-то похожи. Оба не любите принимать отказы.
Джеб несколько секунд молчат, очевидно, взвешивая сказанное.
— Значит, вот оно как?
— Значит, так.
— Ладно. — Голос Джеба стал глухим. Впереди показались огни Сан-Мигеля.
— Заедем куда-нибудь выпить? — глухо спросил он.
— Не возражаю. — Малоун сделал паузу. — Ты не обиделся?
— На друзей не обижаются.
Но Малоуну показалось, что их старая дружба дала солидную трещину.
Они выехали на главную улицу живописного городка и остановились недалеко от порта, у ресторана «Коста-Брава». В этот раз пиво показалось Малоуну безвкусным, разговор не клеился. Омар, фирменное блюдо ресторана, был таким, как всегда, но Малоуну не давала покоя мысль, как бы сейчас было хорошо в «Коралловом рифе». Сукин сын Белласар!
Если бы все было как прежде, они бы засиделись в ресторане допоздна, а так почему-то очень скоро заторопились. Дома Малоун предложил перед сном выпить, но Джеб отказался, сославшись на усталость после перелета. Малоун вышел в темный внутренний дворик и уставился на развороченные кусты и поваленные пальмы. Затем тяжело опустился в гамак и, глядя на звезды, принялся с грустью размышлять о Белласаре, о женщине по имени Сиена и смертном приговоре, о котором она не подозревает.
Вначале лицо на обложке показалось ему просто красивым. И только. Но чем дольше он в него вглядывался, тем отчетливее проступала его утонченная изысканность. Форма губ, манера держать голову и... взгляд. Да, ее глаза. В них было какое-то особое свидетельство глубокой внутренней красоты.
Теперь это лицо и эти глаза не покидали его воображения, окутывая каким-то эфемерным облаком. Вдруг вспомнился оттенок ее кожи — жженая охра, сиена... его любимый цвет. Он погружался в сон и просыпался несколько раз, продолжая и во сне думать об этой прекрасной обреченной женщине, портрет которой ему предлагали написать. И в этом странном неуютном состоянии между сном и бодрствованием он представил эту женщину на портрете, том, втором, который «ню», вообразил ее совершенную фигуру... и ему вдруг стало нестерпимо горько, что вся эта неземная красота исчезнет с лица земли, если он ей не поможет.
А если это вдобавок дает шанс расквитаться с Белласаром...
Утром, после завтрака, они столкнулись на пороге дома. Джеб выносил к машине чемодан.
— Я согласен, — тихо произнес Малоун.
