Я вздрогнул и застыл, увидел скорбный рот,
Таящий бурю взор и гордую небрежность,
Предчувствуя в ней все: и женственность,
и нежность,
И удовольствие, которое убьет…
Теперь в ад поднимались, вместо того чтобы в него опускаться. Эрос и Танатос встретились в теле, зараженном проституткой, причем она приобрела красоту мрачных идолов Гюстава Моро. Будучи вынужденной скрывать разрушительные последствия сифилиса, она сама стала произведением искусства. «Какое прекрасное разложение скрывается за этой эмалью грима и в этих трещинах морщин! — писал Жан Лоррен. — Я люблю ее зачумленный вид, ее вид черной девственницы, наряженной в атлас, каких можно видеть в часовнях Испании. Как прекрасно она выглядит, подобно Мадонне в ужасе, среди кортежа кающихся грешников Гойи! Это Нотр-Дам семи грехов…»
Элегантная внешность и английские манеры молодого человека производили впечатление на женщин. Но Бодлер даже не пытался завязать роман с приличной замужней дамой или хотя бы с опрятной гризеткой. Робость, гипертрофированная саморефлексия, неуверенность в себе как мужчине заставляли его искать партнершу, по отношению к которой он мог бы чувствовать свое полное превосходство и ничем не смущаться.
Такой партнершей стала некая Жанна Дюваль, статистка в одном из парижских театриков. Бодлер сошелся с ней весной 1842 г., и в течение 20 лет она оставалась его постоянной любовницей. Хотя «черная Венера» (Жанна была квартеронкой) на самом деле не отличалась ни особенной красотой, ни тем более умом или талантом, хотя она проявляла открытое презрение к литературным занятиям Бодлера и постоянно требовала у него денег и изменяла ему при любой возможности, ее бесстыдная чувственность устраивала поэта и тем самым отчасти примиряла с жизнью. Проклиная Жанну за ее вздорность, злобность, жадность, он все же привязался к ней. Когда весной 1859 г. на почве алкоголизма Жанну разбил паралич, поэт продолжал жить с ней под одной крышей и скорее всего, поддерживал материально вплоть до своей смерти.
После судебных преследований силы поэта быстро шли на убыль. Последняя серьезная вспышка энергии относится к декабрю 1861 г., когда Бодлер, все еще переживавший судебный приговор четырехлетней давности, попытался реабилитировать себя в глазах общества и неожиданно выдвинул свою кандидатуру в Академию.
Тогда же, в начале 1862 г., в полный голос заговорила болезнь — следствие сифилиса, полученного в молодости, злоупотреблений наркотиками, а позднее и алкоголем. Бодлера мучают постоянные головокружения, жар, бессонница, физические и психические кризы, ему кажется, что мозг его размягчается и что он на пороге слабоумия.
«Я позабыл имя той проститутки. Да что уж там! Припомню на Страшном суде».
Таков был Бодлер — слабый, несчастный человек, безвольный эгоист, требовавший от других любви, но не умевший дать ее даже собственной матери и потому всю жизнь терзавший себя и окружающих.
Взаимный взблеск — и ночь… Виденье Красоты,
Твои глаза на миг мне призрак жизни дали.
Увижу ль где-нибудь я вновь твои черты?
Здесь или только там, в потусторонней дали?
Когда шлюхи были в трауре
Несомненно, неспособный поступать, как все, Гюго двигался в любви совершенно особенным путем. Будучи поглощенный целиком и полностью творчеством и стремлением занять позицию в обществе, его юность была исключительно аскетичной, подобно юности Мариуса, героя «Отверженных». Другими словами, ничего общего с непристойностями Мюссэ, Мериме и даже Бальзака. Связь с Жюльеттой Друэ была быстро обращена в официальные отношения, напоминавшие брак. Что же до проституток, то их у него, кажется, не было, а внимание он проявлял к ним скорее доброжелательное и сострадательное, чем эротическое, о чем свидетельствует история, имевшая место 9 января 1841 года.
Когда он ожидал кабриолет на улице Тэбу, он заметил одного франта, внешне сынка богатых родителей. Он забавлялся тем, что бросал снежки в декольте проститутки, которая стояла в ожидании клиентов на углу. Мороз был сильный. Проститутка что-то сказала молодому человеку, и завязалась ссора. Совершенно закономерно полиция пренебрегла франтом и схватила проститутку, чтобы отвести ее в участок. Та пыталась убедить их в своей невиновности. Бесполезно!
