4 июня 1810 года
Достопочтенному маркизу Стэндону Замок Байторн, Уэстморленд.
Милорд маркиз, если вы проявите капельку терпения и позволите мне представиться, то, возможно, сочтете разумным изложенное ниже предложение. Меня зовут мисс Фелисити Лэнгли, и я в будущем году заканчиваю учебное заведение мисс Эмери для молодых леди. Один наш общий друг, лорд Джон Тремонт, посоветовал мне написать вам и предложить сочетаться со мной браком – разумеется, по завершении моего блестящего сезона в Лондоне. Дело, видите ли, в том, что я твердо решила выйти замуж за герцога, и Джек подумал, что вы, возможно, могли бы оказаться подходящей кандидатурой для этого, несмотря на тот факт, что пока еще не унаследовали титул. Кстати, как здоровье вашего глубокоуважаемого дедушки?..
Из письма Фелисити Лэнгли маркизу Стэндону
Секретарь герцога Холлиндрейка громко расхохотался, что было из ряда вон выходящим событием по двум причинам: во-первых, никто и никогда не осмеливался хохотать в присутствии импозантного и отличающегося невероятно крутым нравом герцога, а во-вторых, никому и в голову не могло прийти, что вышколенный секретарь герцога мистер Гиббенз с его безупречными манерами вообще умеет смеяться.
Но он захохотал снова. Вернее, грубо хохотнул, к большому неудовольствию своего работодателя.
– Что это на тебя нашло, Гиббенз? Ты, случайно, не спятил? – сердито одернул его герцог, сидевший по другую сторону огромного письменного стола. – Сию же минуту возьми себя в руки!
Гиббенз изо всех сил старался сделать именно это, но – увы! – безрезультатно. Взглянув на последнюю строчку письма, он вновь разразился громким смехом, причем хохотал до тех пор, пока по щекам не покатились слезы. Только утерев глаза носовым платком, который извлек из жилетного кармана, он пришел в себя настолько, что смог ответить.
– Приношу глубочайшие извинения, ваша светлость. Просто это… – Опасаясь снова рассмеяться, он мотнул головой в сторону письма.
– Гм-м… Это еще что за штуковина? – спросил герцог, протягивая руку, чтобы взять письмо.
– Это письмо, ваша светлость, – умудрился произнести Гиббенз. – Для вашего внука.
– Для Стэндона? С чего бы это кому-то пришло в голову писать ему, тем более на этот адрес? – Герцог взглянул на письмо, как будто оно было заражено чумой. – Наверное, опять какие-нибудь долги? Ну что ж, я его долгов больше не оплачиваю. Хватит!
Стэндон и его дедушка не виделись с тех пор, как поссорились несколько лет назад, после чего младший из Стерлингов, порвав с семьей, покинул Англию.
Разумеется, это обстоятельство вполне устраивало герцога, поскольку непутевый внук был всего лишь третьим сыном третьего сына и своим поведением вызывал скорее раздражение, чем серьезное беспокойство. Так было до тех пор, пока не вмешалась судьба, в результате чего молодой повеса, который доводил родных до безумия своими «подвигами», а потом исчез с горизонта, стал наследником титула. Поэтому, когда старый герцог делал свои громогласное заявления, каждому, кто его знал, слышалась в его словах странная мечтательная нотка. Даже, пожалуй, сожаление.
– Речь здесь идет не о долгах, ваша светлость, – объяснил Гиббенз. – Это письмо от какой-то молодой леди…
– Значит, неприятностей подобного рода он тоже не избежал, а? Неужели какая-то девчонка задумала поживиться долей наследства?
– Нет, ваша светлость, здесь речь идет о проблеме совсем иного свойства, – сказал Гиббенз, который, будучи убежденным холостяком, испытывал безотчетный страх перед особами женского пола. – Письмо это написала леди. Настоящая леди.
– Настоящая леди, говоришь, а? – Холлиндрейк осмотрел письмо повнимательнее. – Судя по всему, оно отправлено из Бата, – сказал он, взглянув на обратный адрес. – Что это за штука – «учебное заведение мисс Эмери»?
– Это школа, ваша светлость. Насколько я понимаю, молодых леди там обучают хорошим манерам и прививают им другие подобающие качества.
– Иными словами, там наверняка готовят отъявленных кокеток и глупеньких болтушек, – фыркнул старик. Однако в его слезящихся глазах мелькнуло любопытство. Он перевел взгляд на секретаря. – Что же, черт возьми, тебя в этом так развеселило?
