Легче столкнуть кого-то вниз, чем потом смотреть на расплющенный труп. «Я потеряю сознание», — решила я, испытывая приступ легкой тошноты от воображаемой сцены.
Я бы попросила Седрика поднять платок, который уронила из окна и который, например, зацепился бы за карниз. «Где это?» — спросил бы он, склоняясь, и — хоп! — я бы подтолкнула его слегка, и он бы рухнул в пустоту. Я настолько реально вообразила себе эту сцену, что при слове «хоп!» мой лоб и плечи покрылись холодным потом.
Лорд Давентри в моих глазах уже был трупом. Я спрашивала себя, как он может жить, окруженный такими смертоносными флюидами.
— Не присоединиться ли нам к остальным? — спросил он меня, аккуратно складывая карты.
Я пристально рассматривала его: он прекрасно выглядел.
Войдя в салон, я почувствовала себя такой измотанной, что решила пораньше лечь спать.
Пат и Дэвид играли в лексикон. Оливер читал, лежа на животе, подперев руками подбородок. Он на секунду поднял на нас глаза и вновь углубился в чтение. Он тоже чувствовал себя прекрасно. Лорд Седрик не выказывал никаких признаков отравления, а Оливер не был похож на отравителя. Так что же, он специально хотел, чтобы я состарилась раньше времени?
Я села рядом и тихо спросила его:
— Это ты заказал виски в каюту Седрика?
— Я? Конечно, нет!.. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, — ответила я, удивленная, что Нам сделал это без распоряжения лорда.
Если бы Оливер знал, с каким нетерпением я ждала, что он вот-вот освободит меня от Седрика, он не смог бы так естественно скрывать свои намерения.
Трудно вообразить себе, что значит ждать свершения преступления в замкнутом пространстве яхты в компании четырех человек, один их которых — потенциальный убийца, другой — жертва; что значит жить в предчувствии события, которое занимает весь ваш ум и держит вас в постоянном нервном напряжении…
Сингапур был уже совсем рядом, когда я внезапно поняла, что намерения Оливера изменились. Конечно, мне следовало бы об этом догадаться раньше.
Яхта входила в порт, я стояла у поручней рядом с Оливером. Несмотря на явное нежелание делиться с ним своими мыслями, я все же сказала:
— Оливер, поверь мне, что я не могу больше так жить.
— Боюсь, что ты никогда не будешь довольна, — ответил мне Оливер.
«Счастливчик» бросил якорь в Сингапуре, и я погрузила свои надежды глубоко в море.
Постоянное ожидание драматической развязки событий необычайно возбуждало меня. Мне пришлось сделать громадное усилие, чтобы привыкнуть к спокойной жизни, а также к мысли о том, что мне еще придется быть долгое время рядом с лордом Давентри. Я совершенно перестала понимать, чего хочет Оливер. Порой он напоминал мне бюрократа, рассчитывающего на пенсию по старости. Да, Оливер получит прекрасную пенсию, но когда? Мне было на тридцать лет меньше, чем лорду Седрику, но меня отнюдь не прельщала прекрасная перспектива стать его вдовой, если ожидание слишком затянется. Он мог прожить еще двадцать лет! Ну, пусть десять лет! Десять лет, в течение которых я чаще буду видеть Оливера издали, чем рядом.
«Судьба не так жестока к Оливеру, как ко мне; к тому же он спит с Патрицией, и это ему явно нравится», — думала я с горечью.
Моя любовь к Оливеру ослабла, по ночам мое влечение к нему не было столь страстным. Он не казался мне ни возвышенным, ни загадочным. Это был самый заурядный авантюрист, который воспользовался своими связями в светском обществе, чтобы ввести в его круг надежную сообщницу.
Но не случится ли так, что однажды я буду вынуждена передать ему жизнерадостных наследников Давентри?
Бесславное, беззаботное прозябание начинало тяготить меня. Раздражение перешло в ярость, когда вдруг я с ужасом обнаружила, что беременна.
Патриция и лорд Седрик играли в теннис. Мы с Оливером сидели в тени и машинально следили за их игрой. Рядом никого не было, и я сообщила ему эту новость.
— Оливер, — сказала я, — я жду ребенка.
— Что?! — он повернулся ко мне и взглянул изучающе, как будто не поверил.
— Я беременна, Оливер, — холодно повторила я.
— О, любовь моя, как это замечательно! Наконец-то! Наконец! — сказал он взволнованным голосом и взял меня за руку.
