— Я этим занимался, — с некоторой укоризной в голосе сказал Бэбкок. Он протянул начальнику папку. — Когда моряки сообщили о пропаже «Саргассуса», я отксерил ее документы по страховке, чтобы у береговой охраны было подробное описание яхты. Вот, смотрите. Обратите особое внимание на фотографии.
Рамон тихо выругался. Черт бы побрал этот морской патруль, из-за которого ему последние три дня пришлось заниматься наркотиками! Он, а не Бэбкок должен был искать Кейти. Тем не менее Каррера, стиснув зубы, похвалил лейтенанта:
— Основательная работа, Бэбкок. Очень основательная. А теперь скажите мне, что я ищу.
— Ну, если вы посмотрите на фотографию, сделанную год назад, то со спасательной шлюпкой все в порядке. Вот она, в целости и сохранности. А если вы посмотрите на снимки, сделанные двадцать минут назад, то увидите, что шлюпка исчезла.
Рамон очень осторожно положил фотографию назад в папку.
— Они там находились три с половиной дня, — мрачно сказал он. — Я видел, как акула вонзала свои зубы в борт такой же тонюсенькой шлюпки, будто нож в масло.
Бэбкок понимающе кивнул:
— Конечно, по океану не стоит плавать в резиновой лодке. Но может быть, после того как береговая охрана обнаружила яхту, она найдет и лодку. — Он принялся собирать свои бумаги, включая дела на пропавших без вести, которые нынешним утром запросил Рамон. — Пожалуй, я лучше поеду на причал. Может, Скарборо узнал что-то новое.
— Оставьте, — остановив подчиненного жестом, решительно заявил капитан. — Вы хорошо поработали, но я забираю это дело себе.
— Забираете что, сэр? Как только пропавшие в целости и сохранности окажутся на твердой почве, нам просто нечего будет делать. — Бэбкок пожал плечами. — Если бы на борту яхты находились менее известные особы, вся эта история очень быстро заглохла бы. Просто еще одна компания перепилась в море…
— Может, это и так, — Рамон нахмурился, — но в данном случае у меня есть личный интерес.
— А как с делом Гомеса?
— К дьяволу этих кубинских бандитов! Пусть их отправляют в Плейнс, штат Джорджия, где они и должны, между прочим, находиться.
Бэбкок был готов взорваться:
— Сэр, я не любитель сам себя хвалить, но я очень много поработал по делу «Саргассуса» и…
— Никто не сомневается в достоверности ваших отчетов. Я ведь уже сказал, у меня здесь личный интерес, а не профессиональный, и… Что там такое, Паркинсон? — спросил капитан у новичка, просунувшего голову в дверь.
— Просят к телефону лейтенанта Бэбкока, сэр. Кажется, вертолет береговой охраны идет в Гейблз с тремя спасенными с «Саргассуса». Их нашли в море в шести милях от яхты.
Рамон схватил свой китель и бросился к выходу. Он был уже на полпути к двери, когда вдруг резко остановился.
— Ну? Так вы идете или нет? — спросил он у Бэбкока.
— Я не знаю, нужен ли я вам, — слегка раздраженно ответил тот, собирая папки со стола капитана.
На самом деле Рамона мало заботило, поедет ли лейтенант с ним в больницу. Единственное, что его заботило, так это удалось ли спасти Кейти Макфоллз.
Скарборо сообщил, что спасли только троих.
А когда яхта отошла от частного причала Шорберд, их было четверо.
Это значило, что один из пассажиров исчез. Кто же?
По дороге в больницу Рамон про себя молился, и его молитва была страстной и эгоистичной.
— Капитан Каррера? Я Хуан Морено. — Врач, ожидавший капитана у двери лифта на десятом этаже, протянул смуглую руку.
— Из какой вы части Кубы, док? — Усмехнувшись, Рамон пожал протянутую руку. — Да нет, не обращайте на меня внимания. Я просто вспомнил, как кто-то сказал, что в один прекрасный день Майами переименуют в Северную Гавану, Между прочим, не худо было бы отключить лифт. Если, конечно, вы не хотите, чтобы сюда просочились газетчики.
— Об этом уже позаботились: десятый этаж взят под усиленную охрану, как вы приказали.
— Как я что?.. — Рамон взглянул на лейтенанта Бэбкока. — Так значит, именно этим вы занимались там у входа, пока я отбивался от папарацци[1]?
— Да, сэр. Я решил, что вряд ли вы настроены на общение с прессой. — У Бэбкока был совершенно невинный вид, за которым, однако, проглядывало изрядное самодовольство. — Я также поставил охранника на лестнице — на тот случай, если кто-нибудь из репортеров окажется таким хорошим спортсменом, что сумеет преодолеть десять этажей.
