Тэсс озадаченно всмотрелась в зал. Количество отвергнутых поклонников привело ее в смятение. Неужели она отказалась от стольких предложений? Ей стало неуютно от этой мысли. Она отступила на шаг, понимая, что стоит на виду. В углу, вдали от музыкантов, восседали матроны, занятые болтовней. Они были намного старше Тэсс. Большинство ее ровесниц ожидали ныне рождения на свет первенцев. В столь деликатном положении появляться в обществе, было не принято.
Тэсс отвела взгляд. Только сегодня, накануне бала, Стелла объявила, что она беременна. Тэсс не могла представить себе Стеллу в роли матери. Не была она готова и к тому, что ее захлестнет необъяснимое чувство ревности. Оказалось, что в Тэсс дремал мощный материнский инстинкт, который дал о себе знать только после нынешнего заявления невестки.
Она также подумала о том, что появление ребенка скрепит союз Нейла и Стеллы и сделает их настоящей семьей. А это означает, что Тэсс, дабы не ощущать себя чужой среди своих, придется подумать об обустройстве собственной судьбы.
Было решено, что весть о беременности будет храниться в тайне как можно дольше. Стелла любила светскую жизнь и была «не готова» к тому, чтобы забросить балы и развлечения. Тэсс не могла понять ее настроения. Если бы она была беременной, то с радостью забыла бы о танцах до рассвета.
На этом ее мысль оборвалась – Тэсс ощутила на себе пристальный взгляд. Она оглянулась и увидела джентльмена, стоявшего у двери, ведущей на террасу. Он не сводил с нее глаз.
Она не узнала его. Если бы они встречались до этого, то она непременно запомнила бы его. Он был облачен в черное платье, отчего его белая рубашка и шейный платок казались белее снега. Суровость и торжественность его наряда прибавляли ему мужественности и властности. Остальные джентльмены, одетые в платья более легкомысленных цветов, казались похожими на павлинов.
Он был высоким, очень высоким. У него были очень широкие плечи, а изящная линия бедра выдавала в нем человека, который привык к седлу. Он не был красавцем в принятом смысле этого слова. У него были длинные волосы, а нос, казалось, был сломан в двух местах. Это нарушало симметрию лица, но зато придавало шарм. Как и его волевой подбородок, и крупный рот...
Тэсс улыбнулась. Его чувственные губы изогнулись в ответной улыбке. На мгновение Тэсс утратила способность дышать. В этот момент для нее не существовало ничего, кроме его улыбки. Ранее с ней никогда не случалось ничего подобного.
Незнакомец стоял с сэром Чарльзом Мерриамом, который был старым другом ее отца. Он что-то живо рассказывал незнакомцу, но тот не обращал на него никакого внимания. Взгляд его черных глаз преследовал ее. Согласно правилам флирта Тэсс должна была залиться румянцем и отвернуться. Но она забыла обо всем на свете. Он словно заколдовал ее. На этот раз она не желала подчиняться никаким правилам.
– О, я вижу, вы заметили новое лицо, – почтительно произнес мужской голос, нарушив очарование момента.
Она повернулась и холодно кивнула Деланду Годвину. Именно он был виноват в том, что судьба Анны, которая была дебютанткой много лет назад, сложилась несчастливо. Он издавал небольшой еженедельник, и его самой большой слабостью было выведывание светских сплетен. Безупречные манеры и нарочитая беспечность едва ли могли скрыть его злобную натуру и извращенный ум. Он никогда не задумывался, прежде чем пустить в печать очередную гнусную историю, и не мучился сомнениями о том, есть ли в ней хоть толика правды. Все читали его газетенку, хотя мало кто был готов признаться в этом. Было известно, что как минимум двум господам публикации в еженедельнике Годвина стоили жизни. Он пользовался большим влиянием в свете.
Обычно Тэсс избегала его, но если ей была нужна какая-нибудь информация, как сейчас...
– Кто он?
Годвин нарочито театрально понюхал табак:
– Это граф Мертон. Его поместье располагается где-то в Уэльсе.
Он чихнул и высморкался в платок нежного кремового цвета.
– Прибыл в столицу в поисках жены. Бывший военный. Вышел в отставку, когда унаследовал титул. Больше мне пока ничего не известно, но со временем я буду знать о нем все.
