Слишком скоро для Шелли они припарковались возле «Мэсоник-Холла» и вылезли из грузовика. Нервным жестом она пригладила свои черные джинсы. Они были сшиты из мягчайшей замши и облегали ее как перчатка. Очень тесная перчатка. Она дополнила их изумрудно-зеленой рубашкой с длинными рукавами, оттеняющей цвет ее зеленых глаз. Ткань ровно стекала с ее груди и скрывалась в джинсах, перехваченная узким черным ремешком с золотой пряжкой. Наряд подчеркивал ее тонкую талию и стройные бедра. В открытом вороте рубашки виднелся щегольски повязанный шарф в черно-зеленую клетку. Сквозь гриву темно-золотых локонов сверкали золотые серьги. На ногах у нее были черные мягкие туфли. «Встречай, гопод, ковбоя», – подумала она, следуя за Эйси и Марией в розовое здание из шлакобетона, где размещался «Мэсоник-Холл».
Так втроем они вошли в зал, предоставленный для ковбойского завтрака. Там были расставлены переносные столики и металлические складные стулья. В центре каждого столика стояли соль, перец, сироп и горькая настойка для коктейлей. Около двух дюжин людей ели, пили, разговаривали и смеялись. Этот большой зал, с его практичным полом, покрытым линолеумом, мог бы без труда вместить в десять раз больше народа, чем было теперь. Ряд высоких узких окон давал прекрасное естественное освещение. В углу около раздаточного окна в дальнем конце комнаты находился стол с двумя кофеварками, рядом с которыми лежали пакетики с сахаром, пластиковые чашки и ложки и бумажные салфетки. Заглянув за широкий прилавок раздаточного окна, Шелли заметила в маленькой кухне несколько местных жителей, которые занимались приготовлением оладий, яичницы-болтушки и гроздьев сосисок.
Шелли не уставала твердить себе, что так тщательно оделась, потому что знала, что встретит людей, с которыми не виделась много лет, что только ради них она постаралась получше выглядеть и накрасилась. Однако в ту же секунду, как Слоан вытянул длинные ноги из-под стола, где поджидал их, и взгляды их сомкнулись, она поняла, что занималась самообманом. Она нарядилась ради этого мужчины… ради него одного, Слоана Боллинджера. Она оделась намеренно вызывающе, чтобы напомнить ему о том, кого он бросил семнадцать лет назад.
Глаза их схлестнулись, и наступило напряженное молчание. Сердце ее гулко стучало, как паровой молот, а пульс мог поспорить с призовым скакуном. Они со Слоаном смотрели друг на друга, и воздух между ними, казалось, искрил и шипел от накала чувственной энергии. На какую-то долю секунды все стихло вокруг, чтобы не пропустить момент конфронтации Грейнджер и Боллинджера. Но мгновение миновало, Слоан, улыбаясь, пересек комнату, чтобы их приветствовать, и все вернулись к тому, чем занимались до их прихода.
Они поздоровались, Слоан пожал руку Эйси и поцеловал Марию в щеку. Шелли, сжав зубы, приготовилась к какому-нибудь небрежному салюту, но Слоан встал перед ней, улыбнулся, и у нее отключились мозги. Сначала ее ударила волна жара, исходившего от его тела, потом его неповторимый запах наполнил ее ноздри. В следующую секунду его руки легли ей на плечи, и его губы завладели ее ртом.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать происходящее, и тогда она напряглась и всунула руки между их телами.
– Отпусти меня! – яростно прошипела она.
– Легче, легче, – прошептал Слоан прямо ей в рот, обдав ее ароматом кофе, который пил перед этим. – На нас все смотрят. Не станем давать добрым людям пищу для сплетен. Не так ли?
Фальшивая улыбка приклеилась к ее лицу.
– Довод принят, – произнесла она сквозь зубы. – Но если ты не позднее десяти секунд не отпустишь меня… я покажу тебе и, разумеется, всем этим добрым людям, что может сделать точно нацеленное колено с таким надменным сукиным сыном, как ты.
В глазах его запрыгали чертики. Благоразумно отступив, он сказал:
– Поверь мне, в этом я ни секунды не сомневаюсь. Объявляем перемирие?
Она пожала плечами, прекрасно сознавая, что все исподтишка наблюдают за ними.
– Почему бы нет? Думаю, что продержусь на протяжении завтрака.
– Ну, такое произойдет впервые, – промолвил он, подталкивая ее встать в очередь за Эйси и Марией.
