– Думаю, что именно вы и сможете мне помочь, мисс Брайер. – Он сказал это своим поставленным в Королевской Академии драматических искусств голосом, таким же мягким, как шелк, и очень соблазнительным. – Не окажете ли вы мне честь, позволив угостить вас чашечкой вкусного чая и сдобной булочкой в маленьком кафе на Шафтсбсри-авеню? – Он окинул ее взглядом, в котором было заметно желание, и Фиби почувствовала, как у нее на щеках вспыхнул румянец.
– Может быть, после следующего представления, – сказала она возбужденно.
«Не спеши, Фиби, – предостерег ее внутренний голос. – Слишком быстро после Джеми, тпру, притормози, дорогая, не спеши». Она одарила Джулиана мягкой, но вызывающей улыбкой.
– Хорошо, в полдень, но только на полчаса… к сожалению. Так что вам лучше прийти вовремя.
– Прекрасно, я буду там минута в минуту. О'кей? – Он снова улыбнулся, и она заметила ямочку на его подбородке.
– Хорошо, – сказала Фиби и по-девичьи залилась краской. – Я не опоздаю.
Фред опустил газету и, многозначительно посмотрев на часы, сказал:
– Послушай, милая, занавес поднимается через пятнадцать минут, а, судя по твоему виду, все это время тебе потребуется, чтобы нанести грим. – Он свирепо посмотрел на Джулиана и фыркнул. – Топай-ка отсюда, мальчуган, дай маленькой леди заняться работой. – И он снова уткнулся в свою газету.
– Значит, в полдень? – Джулиан подмигнул Фиби и, щегольским жестом надвинув на лоб шляпу, оставил ее один на один с щекочущим ноздри ароматом «Брайлкрима» и с зарождающимся чувством в сердце.
Джулиан Брукс был отчислен из начальной школы, расположенной на южном побережье Англии, когда ему было всего восемь лет. Для своего возраста он был очень маленького роста и, как ребенок, стеснялся и нервничал в окружении других детей.
Тихо плача, он стоял в толчее и суете вокзала Виктория, крепко прижимая к себе любимого медвежонка, а его мать, честная симпатичная женщина, сдержанно поцеловав его в щечку, простилась с ним на целых три осенних месяца.
В вагоне поезда, вместе с пятью другими сопящими восьмилетними мальчиками, которые пытались скрыть свое горе, печальный Джулиан невидящим взором смотрел на унылый сельский пейзаж Суссекса, а поезд постепенно набирал скорость.
Все женщины, за исключением его строгой матери, оставались для Джулиана загадкой. Его отец был убит в 1917 году в Аррасе, за два месяца до рождения Джулиана, и все бремя заботы о нем с самого рождения взяли на себя его мать и няня. Он не общался со взрослыми мужчинами и был напуган самой мыслью о том, что ему придется жить вместе с сотней других ребят. Ему хотелось остаться с мамой и любящей няней; он боялся ходить в школу-интернат.
Однако школа оказалась намного лучше, чем он ожидал. Он обнаружил, что может противостоять насмешкам мальчишек над своей слабостью, подшучивая над своим маленьким ростом и опережая их шутки. Вскоре он стал довольно успешно подражать Чарли Чаплину, B.C. Филдсу, Бастеру Китону, Гарольду Ллойду, каждую ночь развлекая всю спальню пародиями па кого-нибудь из знаменитых «звезд» и заставляя одноклассников смеяться так громко, что смотрительница вынуждена была стучать в дверь, грозя им свирепыми карами.
Когда ему исполнилось тринадцать лет, его отослали в Итон, где у Джулиана как-то помимо его воли проявилось влечение к Уилсону Майнору, который жил в соседней комнате. Из-за его поразительно красивого лица старшеклассники вскоре прозвали Джулиана «Милашка Брукс», и эта кличка прилипла к нему на всю жизнь. Он стал пользоваться большой популярностью, как «мальчик на побегушках» и, бегая по поручениям, приносил из деревенских магазинов кувшины или банки с медом, относил записки старшеклассников ребятам из других школ. Некоторые из этих семнадцати-восемнадцатилетних парней не скрывали, что хотели бы, чтобы милашка Брукс обслуживал только их, но Джулиан всегда отшучивался и не реагировал на их приставания. Он пользовался успехом в комнатах старших мальчиков, где по ночам удачно разыгрывал сценки из фильмов и спектаклей мюзик-холлов, услаждая их слух непристойными шуточками из своего богатого репертуара.
