Однако в его ушах постоянно звучали слова Барзана:
«От тебя требуется одно: избавить меня от Гриффита. После этого я смогу уйти на покой, и тогда главным станешь ты».
Поскорее бы!
Через несколько дней Виола вернулась из Парижа и тут же появилась в галерее.
– Что написал о выставке Финли? – поинтересовалась она с порога, никак не прореагировав на голые стены выставочных залов.
Лорен решила не упоминать благоприятный отзыв Финли о ее собственном умении находить талантливых современных художников, приобретенном еще в Нью-Йорке.
– Представь, он узрел в экспозиции «прогрессивный символизм, впитавший многие мощные влияния» и «широкое применение перекрестных элементов».
– Можешь расшифровать или это полный бред?
– По-моему, бред, – улыбнулась Лорен. – Но учти: он мог бы оставить от нас мокрое место.
– Ну, ты-то отделалась бы легким испугом. – Виола тряхнула головой, демонстрируя новые длинные локоны. – Тебя бы спасла твоя репутация. А вот Клайва он бы мог прикончить. И «Рависсан» с ним заодно.
– Мы с тобой занимаемся этим вместе, – твердо сказала Лорен. – Кстати, я избавилась от шедевров Клайва. Человек, отвечающий на доброту бессовестным хамством, недостоин места в нашей галерее. Ты согласна?
– Недостоин!
– Однако теперь у нас пустые стены. Где будем искать нового художника?
– Понятия не имею. Поисками талантов всегда занимался Арчер…
– Придется тебе самой пораскинуть мозгами. Куда бы ты забросила сеть?
– Может, попробовать Королевский художественный колледж? Они выставляют работы студентов. Кроме того, я обзвоню агентов, заглянем в галереи на Кингз-роуд, вокруг Портобелло. Они часто не приобретают эксклюзивных прав на картины. Если мне приглянется какой-то художник, я с ним свяжусь.
Лорен кивнула, делая вид, что считает предложение Виолы блестящей идеей. На самом деле она сама начала именно с Королевского колледжа и уже прочесала все галереи Лондона, переговорив со всеми агентами.
– Еще я могла бы попытать счастья в Париже, – заметила Виола.
– Без толку. Мы с Оззи когда-то держали там галерею. Дилеры – информированный народ. Если в Париже остался хороший художник, о котором они ничего не знают, значит, он еще не покинул материнскую утробу.
По мнению Лорен, Виола вполне могла бы раскопать мало-мальски приличного живописца, использовав свои связи, однако она не спешила. Впрочем, ей ведь не было известно, что Лорен собирается покинуть Лондон в конце года. За такой короткий срок превратить «Рависсан» в первоклассную галерею смог бы разве что гений. Почему Барзан так торопится? Лорен требовалась помощь, поэтому она с сожалением вспоминала о бегстве Райана Уэсткотта из ее квартиры. Если бы он перешел на ее сторону, у нее заметно прибавилось бы шансов.
– Ты знакома с Ти Джи Гриффитом? – спросила Лорен: ей было любопытно узнать, что за человек пользуется услугами Райана Уэсткотта. Когда Виола утвердительно кивнула, у Лорен загорелись глаза. – Расскажи мне о нем!
– Я встречала его несколько раз на разных выставках. Когда-то у него была репутация волокиты и азартного игрока.
– Какой он из себя?
– Теперь ему уже за шестьдесят, но и лет двадцать назад, когда я впервые его увидела, у него уже была седина в волосах. Высокий, очень красивый, зеленоглазый… – Виола пожала плечами. – Интересно, какой он сейчас? Говорят, он ослеп, но мне что-то не верится. О нем никто ничего не знает толком – по-моему, с ним видится один Райан Уэсткотт.
Лорен заплела волосы в две дюжины тугих косичек, наложила на веки густые черные тени, а на ресницы нанесла фиолетовую тушь. Ансамбль дополнили трехдюймовые клипсы с канареечными перьями. Осталось надеть огромные темные очки от «Биаджотти» и выскользнуть из подъезда, не потревожив похрапывающего швейцара. Она не сомневалась, что в таком гриме, в желто-зеленых колготках и короткой кожаной юбочке ее не узнает ни одна живая душа.
Взяв такси, Лорен поехала на Фестиваль искусств в Блумсбери. Она не сомневалась, что встретит там «рабов Нью-Йорка» – богемных художников, щеголяющих броскими нарядами и таким способом привлекающих внимание к своим работам. Лорен решила углубить поиск, вспомнив, что все непризнанные художники знают друг друга. Свои работы они предлагали в кафе и на второсортных выставках, а в солнечные выходные вывешивали картины на заборах вокруг Грин-парка и Гайд-парка, надеясь продать их за гроши гуляющим и туристам.
