— И не напрасно. — Она поймала его пристальный взгляд. Очевидно, что слова ее пришлись ему не по душе, и еще в его глазах она прочла невольное уважение. Это придало ей смелости, и она добавила: — Я тоже сожалею.
Несмотря на обоюдные извинения, лучше себя Сибилла не почувствовала. А только хуже. Она обхватила себя руками. Ох, ну до чего ж нелепая у нее куртка!
— Ты замерзла, — заметил Ник. — Надо снять мокрую одежду.
— Я не…
— Просушишь все у камина, или я отдам вещи в прачечную.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. — Она провела ладонью по лицу. — Я собираюсь сдать это завтра в «Климб энд Скай» и вернуть деньги.
— Ты в порядке?
Она заморгала, убрала от лица руку и обнаружила, что он смотрит на нее так, словно она вот-вот лишится чувств.
— Вроде бы да.
При этих словах глаза ее вдруг налились слезами.
О нет, только не это!
Уставшая, промокшая, по уши в проблемах по работе с этим домом да еще в компании с суровым Ником Вороновым, растревожившим ее чувства, Сибилла хотела только одного — избавиться от мокрой одежды, согреться и заснуть на сто лет.
Но она не в сказке, так что придется взять себя в руки.
Вдруг раздался какой-то шум и грохот, и из боковой двери показался управляющий домом Гордон, кативший тележку с бутылками.
Спасена благодаря человеку с алкоголем!
Убежденный холостяк, Гордон работал в этом доме уже почти тридцать лет — остался от прежних хозяев. Он одарил Сибиллу удивленным взглядом, однако ничего не сказал — что значит многолетняя выучка!
Сибилла подумала, что может укрыться за тележкой. Но огонь так и манил к себе поближе, поэтому она отвернулась и принялась разбираться с мокрой одеждой: сняла куртку, затем — брюки. Оставшись в колготках, конечно, почувствовала себе неловко, но они были черными и плотными, так что вполне могли сойти за легинсы. К тому же ей было так приятно получить возможность нормально двигаться.
Она разложила перед огнем джинсы и только выпрямилась, как голову ее накрыло полотенце.
Сибилла было отпрянула, но тут же замерла, услышав:
— Не двигайся! — и гостеприимный хозяин принялся аккуратно вытирать ее влажные волосы.
Очевидно, протестовать было бессмысленно. Но за пять лет она привыкла к тому, что заботиться о ком-то — ее обязанность, и теперь ей чудно было стать объектом заботы кого-то другого. Движения сильных рук стали более ритмичными, она потихоньку начала успокаиваться и приходить в себя после событий этого безумного вечера. Тело ее расслабилось, по спине от удовольствия побежали мурашки…
— Все, достаточно, — слегка охрипшим голосом сказала она, внезапно очнувшись от сладкой неги, смущенная собственными чувствами.
На мгновение Ник остановился, но тут же — еще более рьяно — принялся за сушку ее шевелюры.
— Если через несколько дней ты свалишься с пневмонией… — сердито начал было он.
— Не хотите брать на себя за это ответственность?
— Не хочу, чтобы на меня подали в суд.
Сама того не желая, Сибилла фыркнула и скорее почувствовала, чем увидела, что он тоже улыбнулся.
— Я не адвокат. И денег на адвоката у меня нет.
— Чем ты еще занимаешься, кроме того, что ошиваешься в этом доме? — поинтересовался он, убирая полотенце.
— Предоставить вам список?
Он как-то недобро усмехнулся.
— Почему бы и нет?
— А почему бы вам не навещать почаще своего дедушку? — парировала она. Этот вопрос и в самом деле волновал ее. По ее мнению, это было гораздо важнее того, чтобы держать дом открытым для публики и разбираться с проблемами по этому поводу.
Он аккуратно убрал от ее лица просохшие локоны.
— Если бы я знал, что найду здесь такую красоту, я приехал бы раньше. — И взгляд его остановился на ее губах.
И снова она почувствовала то же самое, что некоторое время назад на улице в снегу — между ними возникло сильное притяжение.
И это было ей совсем ни к чему. Учитывая, что последний целовавший ее мужчина остался лишь в ее воспоминаниях. Она и понятия не имела, что сделает, если он…
И тут его губы накрыли ее. Он не дал ей ни единого шанса избежать этого поцелуя. Одной рукой обхватил ее сзади за шею, другой — за спину и притянул к себе.
Захваченная водоворотом упоительно приятных ощущений, Сибилла чувствовала себя как никогда женственной, желанной и при этом в полной безопасности. От его жесткости не осталось и следа, и его нежная страсть разбудила в ее душе бурю теплых чувств. Он прижал ее к себе крепче, и она ощутила силу его мощного мускулистого тела.
