– Не будем думать о плохом! – подбодрила себя Вероника.
Ей требовалось во что бы то ни стало связаться с Кнуровым Сергеем Викторовичем!
В их доме за последние годы сменилось много жильцов. Дом считается весьма и весьма престижным, в центре Москвы, поэтому квартиры в нем охотно покупали и, как поведала консьержка, даже очередь на покупку создали ставшие теперь уже не новыми и, наверное, не совсем русскими, а просто богатыми людьми. Но кое-кто из старых жильцов остался и проживал до сих пор, не поддаваясь соблазну продать квартиры за ну очень большие деньги, например, соседка напротив. У этой соседки имелась одна сложившаяся годами традиция – именно в это время суток она спускалась к консьержке, с которой они пили чай и сплетничали от души – каждый день полчаса, ни больше ни меньше. Ника всегда немного посмеивалась над этим, а сейчас была готова расцеловать соседку за пристрастие к сплетням.
Точно рассчитав время, она подождала пять минут, припав к дверному глазку, и, когда соседка вышла на площадку, выпорхнула из квартиры, изобразив ужасное разочарование на лице:
– Ой, тетя Лена, вы уходите, а я к вам!
– Что случилось, Никуша? – проявила искреннее участие женщина.
– Да я хотела позвонить от вас, у меня что-то с телефоном, надо дозвониться на телефонный узел и узнать, может, отключили, пока я в больнице лежала, – выдала заготовленную речь Ника. – Мобильный, знаете, у меня разбился…
– Меня Клавдия Ивановна ждет, как же быть? – озадачилась проблемой соседка.
– А вы идите, а я, когда дозвонюсь, дверь закрою и вам ключи принесу, – предложила девушка.
– Правильно, – кивнула соседка, – ты девочка хорошая, я тебе доверяю, так что могу спокойно одну в квартире оставить. Иди звони, как же без телефона.
Постояв над телефонным аппаратом, Ника вздохнула, задержала дыхание и решительно выдохнула:
– Ну, с Богом! Только ответь, пожалуйста!
Она набрала номер, написанный рукой Костика на обороте визитки, заранее решив, что по другим двум номерам, отпечатанным на карточке, и пробовать звонить не станет.
– Да, Кнуров! – ответили ей после четвертого гудка.
«Слава богу!» – облегченно выдохнула девушка.
После разговора с Кнуровым Сергеем Викторовичем Ника отнесла ключи соседке, как и обещала, минуты три постояла, поговорила с женщинами и практически бегом ринулась назад в квартиру и, соблюдая предосторожности, вернулась домой.
Проскользнула в ванную, выключив воду, присела на бортик, давая себе передышку и собираясь с силами перед осуществлением следующего по плану действия.
Ника вытянула перед собой руки и растопырила пальцы. Однако пальчики-то дрожали.
– Что-то я разнервничалась слишком? Надо собраться!
У этого Кнурова очень мужской, низкий, почему-то взволновавший ее голос, а манера говорить жесткая, отстраненная и холодная, словно он ее отчитывал за дела какие нехорошие или допрос вел, заранее не веря не единому слову.
– Да ладно тебе, «допрос»! По-моему, ты сильно перетрусила, что он откажет! – объяснила себе Ника свое странное волнение, стараясь не вспоминать те ощущения, которые вызвал в ней тембр его голоса. – Ладно, надо действовать дальше!
Она быстро собирала в сумку самые необходимые вещи, не забывая про конспирацию и все такое, что там положено соблюдать, когда за тобой следят: громко разговаривала, вводя в заблуждение тех, кто ее подслушивал, чувствуя себя при этом полной идиоткой!
– Надо съездить к бабуле домой и еще раз пересмотреть все ее бумаги, вдруг я что-нибудь найду. И надо съездить в Коломну, к ее подруге, они долгие годы переписывались, может, она что ей и написала, – сообщила девушка возможным «слухачам».
Собрав вещи, всей кожей, обострившимся восприятием чувствуя, что за ней наблюдают через окна, постаралась незаметно вынести сумку в прихожую, маскируя свои действия под наведение порядка в квартире.
«Это определенно похоже на паранойю! – отстраненно подумала как не о себе Ника. – Да, ладно, ладно, на что бы там ни похоже, соберись, Ника! Так! Теперь самое трудное!»
Вернувшись в гостиную, села на кресло, стоящее спинкой к окну.
– Так, давай подумаем, где и у кого еще можно искать? – оповестила она подопечных Михаила Ивановича о своем разыскном усердии.
