– Она кажется... интересной, – тихо сказала Кларисса, когда он привел ее в картинную галерею.
– Вообще-то она совсем не интересная, – заверил он ее.
– О!
Она молчала так долго, что Эйдриан посмотрел на нее и увидел, что она кусает губы. Он подозревал, что ей хочется что-то сказать, но она сдерживалась, пока они проходили мимо другой пары. Когда они снова оказались наедине, она наконец заговорила:
– Эйдриан, я не хочу... я хотела сказать, если вы на самом деле не хотите жениться на мне, вам не обязательно это делать.
Эйдриан остановился и встревоженно повернулся к ней.
– Что? – спросил он и быстро продолжил: – Кларисса, Бланш ничего не значит для меня. Я не видел ее десять лет!
– О, тут все в порядке, милорд. Я говорю это не из-за нее. Просто... Я знаю, что вы сделали предложение только потому, что нас застали той ночью. Я не хочу, чтобы вы женились на мне, только чтобы предотвратить скандал.
– Вы не хотите выходить за меня? – спросил Эйдриан, его голос прозвучал грубее, чем хотел.
– О нет, хочу, – ответила Кларисса слишком быстро, и он почувствовал облегчение, когда она добавила: – Но я не хочу получать свое счастье ценой вашего. Я бы предпочла пережить скандал, чем...
Ее слова оборвались удивленным вздохом, когда Эйдриан схватил ее за руку и потащил прочь из многолюдной галереи. Он подвел ее к ближайшей двери, открыл ее, увидел, что в комнате есть люди, и, резко захлопнув, огляделся по сторонам. Ему казалось, что он должен доказать ей, что Бланш не значит для него ничего и что он действительно хочет жениться на Клариссе, и не только для того, чтобы предотвратить скандал. Разумеется, после событий той ночи все стало развиваться гораздо быстрее, чем он ожидал, но Эйдриан был уверен, что в конце концов в любом случае попросил бы ее руки. Ему нужно было, чтобы она поняла это, и он знал только один способ это доказать. Однако для этого требовалось уединение.
Эйдриан окинул взглядом холл, потащил ее к следующей двери, открыл ее, увидел, что эта комната тоже занята, и двинулся дальше. Когда и третья комната оказалась полна народу, он в отчаянии огляделся и заметил большой шкаф. В холле было пусто, но это не могло продлиться долго, поэтому он потащил ее к шкафу.
– Что мы делаем? – в замешательстве спросила Кларисса, когда он открыл обе дверцы и раздвинул висящую одежду, чтобы освободить небольшое пространство.
Вместо ответа Эйдриан еще раз огляделся, чтобы убедиться, что холл пуст, залез в шкаф, потянул ее вслед за собой и закрыл дверцы.
– Эйдриан? – неуверенно произнесла Кларисса, но это было все, что она успела сказать прежде, чем его губы накрыли ее рот. Он целовал ее со всей страстью, которую она пробуждала в нем, со всей страстью, которую сдерживал много дней, глядя, как она смеется, разговаривает, ходит и улыбается.
Очевидно смущенная и испуганная, Кларисса сначала была напряжена в его объятиях, но потом она легко вздохнула и прильнула к нему, ее руки обвились вокруг его шеи.
Эйдриан застонал, когда она от наслаждения начала издавать тихие мяукающие звуки и потянулась, как кошка. Эти звуки и движения сводили его с ума оба прошлых раза, когда они целовались. В первый раз он с ужасом сознавал, что за стеклянными дверьми стоит его мать, и это дало ему силы прервать их поцелуй и отправить ее назад.
Второй раз был в ее комнате, и за дверью никто не стоял, ничто не вынуждало его сохранять самоконтроль. Тогда, вопреки всем своим заверениям, Эйдриан с радостью стал необузданным и начал делать все то, что так хотел делать с ней... и он бы зашел весьма далеко, если бы не случился пожар. Теперь они вдвоем были в шкафу, и он был вынужден контролировать себя, иначе рисковал заняться с ней любовью прямо здесь, упираясь во внутреннюю стенку. Что совершенно точно было не лучшим вариантом для девственницы.
Как ни печально, но его телу, похоже, было все равно. Кларисса продолжала вздыхать и стонать, потягиваться и тереться об него как кошка, и его плоть отвечала, твердея и восставая. В конце концов он обнаружил, что сам трется об нее в ответ. Эйдриан знал, что все, что они могут себе позволить, – это целоваться и обниматься, но его руки не слушались. Одна ладонь опустилась вниз на ее ягодицы, прижимая девушку вплотную к нему, в то время как другая его рука принялась ласкать ее грудь.
