Это был наивысший триумф. Барбара дала интервью репортеру «Таймс», который готовил статью о служебном продвижении женщин – от девочки, подающей кофе, до руководителя высшего звена. В Рекламном клубе она выступила с докладом о рекламе и продаже издательской продукции. Ее речь цитировалась в еженедельнике «Паблишер уикли», а писательская газета «Райтерз ньюслеттер» взахлеб распиналась о ее обаянии, компетентности и блестящем будущем.
У Барбары были деньги и положение. Она научилась бросать вызов и побеждать. Жизнь продолжалась, с ее телефонными звонками и сделками, бестселлерами и поездками по стране, любовниками и любовью, детьми и всеми прихотями, которые только можно было купить за деньги и власть, – и так до самого лета 1971 года.
В то лето, в августе, она познакомилась с Натом Баумом.
Вначале все происходило так, словно опять вернулись пятидесятые. На их первом свидании в ресторане Нат не предложил ей переспать. Лишь спустя неделю он вновь позвонил ей, они отправились выпить в бар и так хорошо провели время, что оба отменили свои вечерние встречи, чтобы и поужинать вдвоем. Усаживая ее в такси, он поцеловал Барбару в лоб. Это было первый раз, когда они прикоснулись друг к другу. На третье свидание он явился с одной желтой розой, а после ужина поехал проводить ее до дома. В холле ее огромной квартиры он поцеловал ее в губы, пожелал спокойной ночи и удалился.
Таким образом, к тому моменту, когда они оказались вместе в постели, что случилось лишь на их пятом свидании, это произошло по обоюдному согласию и взаимному желанию. Это было некое сочетание похоти и необходимости, настоящее любовное приключение. Когда Нат собрался уходить, было уже далеко за полночь.
– До завтра? – спросил он, одеваясь. Барбаре нравилось, как он подбирает одежду: шелковая набивная рубашка от Сен-Лорана с галстуком контрастной, но красивой расцветки. По ее мнению, у него был лучший вкус из всех мужчин, которых она знавала.
– А как же твоя жена? – спросила Барбара. Впервые с момента их знакомства встал вопрос о семье Ната. Он воспринял его легко.
– У нас уговор. – Теперь он натягивал брюки: серо-голубые, внизу клеш и никаких карманов. Все, что он носил, было как сливки. Кашмирский шелк и мягчайшая фланель. «Он самый чувственный мужчина из всех, кого я встречала», – решила Барбара.
– У тебя своя жизнь, а у нее – своя?
– Что-то вроде того. – Он сунул ноги в туфли: мягкие мокасины.
– С твоей стороны это просто свинство, – сказала Барбара.
– Ну, я всего лишь симпатичный еврейский мальчик с Восточной стороны, – сказал Нат Баум. – Вообще-то я только спросил, могу ли увидеть тебя завтра.
Ей нравилось, когда ее ставили на место. Успех делал ее чересчур самоуверенной. Барбара подчас заходила слишком далеко и отдавала себе в этом отчет, ей это не нравилось, но она была не в силах справиться с собой. Сейчас она нарушила молчаливое соглашение, которое они заключили. Они подписывались лишь на веселое развлечение, не более того.
– До завтра? – повторил Нат, награждая ее прощальным поцелуем, который заставил ее сожалеть о том, что вечер закончился, а не только еще начинается.
– До завтра.
Сентябрь. Октябрь. Ноябрь. Они были поглощены друг другом. Поглощены и одержимы.
– Я все время думаю о тебе, – говорил Нат. – Двадцать четыре часа в сутки. Знаешь, у меня непрерывный стояк. Это просто неприлично. Ты сводишь меня с ума.
С Барбарой творилось то же самое.
– Ты как героин, – сказала она. – Я не могу насытиться. Ты для меня как наркотик.
Они были очарованы друг другом: зрелый мужчина и молодая женщина.
– Неужели ты почти на двадцать лет меня старше? – спрашивала Барбара. – Этого не может быть.
– Ошибка в календаре, – отвечал Нат. – Придется им его переписать.
– Может быть, я воспринимаю тебя как отца? – поддразнивала его Барбара.
– Хорошо хоть, что не как мать, – отвечал Нат, и они опять растворялись друг в друге.
Нат не скрывал, что богатство Барбары производит на него впечатление. Как большинство мужчин, которые бывали в ее апартаментах, Нат был напуган и ошарашен ее роскошной квартирой, как и ее роскошными шмотками. Барбара заметила, что мужчинам нравится спать с женщиной, которая предположительно богаче их самих: наверное, они чувствуют себя завоевателями.
