– Все нормально, – сказал мужчина, приглашая Иви следовать за ним. Джой тоже двинулась прямо в открытую стеклянную дверь.
– А вы подождите, – сказал мужчина, – присядьте пока.
Джой отошла к банкетке из кожзаменителя с облупленными хромированными ручками. Она начала нервничать – ведь ей и в голову не могла прийти мысль, что их с Иви разделят.
Через несколько минут Иви возвратилась в сопровождении мужчины. Она выглядела подавленной, но, когда тот пригласил Джой следовать за ним, она схватила ее за руку и прошептала: «Вставь им как следует, детка!»
Это немного приободрило Джой, но, добравшись до двери без номера, она уже вся дрожала, колени у нее тряслись.
В небольшом кабинете стоял обшарпанный деревянный письменный стол, два стула и старомодный зеленый шкаф, на котором в грубой стеклянной вазе доживал свой век букет хризантем. Джой очень удивилась, увидев за столом женщину. Оставив их наедине, мужчина вышел.
– Джой Баум, – прочитала женщина, глядя на кредитную карточку Джой.
– Да, – ответила девочка. Она едва смогла выдавить из себя это, в горле застрял ком, и слова не выговаривались.
– Садись. – Женщина продолжала изучать карточку.
Джой опустилась на стул. По крайней мере, похоже, бить ее не будут. Наконец женщина завершила изучение карточки с двух сторон и подняла глаза на Джой.
Было ей за сорок, темные волосы уложены в старомодную прическу, покрытую толстым слоем лака, лицо круглое и плоское, на носу очки в светло-розовой пластмассовой оправе.
– Зачем ты украла банку трюфелей за шестьдесят пять долларов?
Вся их добыча была разложена на письменном столе перед женщиной. Она смотрела прямо в глаза Джой.
Девочка пожала плечами.
– Ты что, была голодная? Ведь ты не голодаешь, верно?
– Нет.
– Тогда почему?
– Не знаю, – ответила Джой, и это было чистой правдой. Она действительно не знала. Не было ни одной причины, которая могла бы объяснить ее поступки. Ни единой.
– Твоя семья уже двадцать лет пользуется нашим кредитом. И всегда у нас были замечательные отношения. – Женщина помахала карточкой.
«Ты имеешь в виду, что они всегда вовремя оплачивают свои счета», – подумала Джой.
– А твоя мать знает, чем вы с подругой занимаетесь по субботам?
Джой ужаснулась – ей показалось, что эта женщина каким-то образом в курсе всех их «налетов». Но она тут же сообразила, что этого не может быть, и ответила:
– Нет!
– Как ты думаешь, что она скажет, если узнает?
– Полагаю, ей это не понравится, – сказала Джой. – А вы собираетесь ей сообщить?
– Обязательно. – Похоже, она сильно удивилась, что Джой задала такой вопрос. – Однако мы не хотим никуда заявлять и штрафовать вашу семью. У нас всегда были самые добрые отношения.
Вдруг Джой пришло в голову, что именно то барахло, которое мать накупила в «Блумингдейле» за двадцать лет, и спасет ее теперь от тюрьмы. Забавно. Джой окончательно успокоилась. Надо думать, она легко отделалась. Шлепок под зад – и будь здоров. Нет, взрослые действительно чудики.
– Мы посоветуем твоей матери отвести тебя к психиатру.
– Вы хотите послать меня в психушку? – Джой возмутилась, и в ее голосе прозвучала злость.
– В наших силах только посоветовать, – продолжала женщина очень спокойно. – Но за многие годы мы приобрели опыт и знаем, что такие дети, как ты, нуждаются в помощи.
«И тебе не мешало бы помочь, – со злостью подумала Джой. – Тоже мне – баба-полицейский, небось завидуешь всем, у кого член болтается между ног». Однако она не рискнула высказать это вслух – нечего доводить старушку.
– Можешь идти, – закончила беседу женщина, – но я должна предупредить тебя, что воровать из магазина – серьезное преступление. Мы не считаем, что это пустяк. Мне бы очень не хотелось видеть тебя здесь снова. Понятно?
Джой поняла, что под словом «здесь» она подразумевала свой кабинет. Все ясно, она не выгоняет Джой из «Блумингдейла», просто нельзя больше попадаться.
– Понятно, – пробормотала Джой. Ей было стыдно, но она не признавалась в этом даже себе самой.
Иви ждала подругу за дверью, и они побежали к эскалатору. Спустившись на первый этаж, добравшись до дверей-вертушек и очутившись наконец на улице, они с облегчением вздохнули и даже пошутили по поводу своего «ареста». Жаль, что у них не взяли отпечатков пальцев – вот было бы здорово!
