– Разве ты ничего не слыхал о ласках? – спросила Джой.
Дэйв не отвечал, да и не мог – в эту минуту он двигался взад-вперед, полностью поглощенный собою. Джой была девственницей, а он-то уж точно нет, но, похоже, он знал о сексе еще меньше, чем она. Он обнимал ее одной рукой, а другую положил на приборный щиток. Его движения становились все быстрее и быстрее, затем перешли в бешеный ритм и неожиданно прекратились.
– Ох! – выдохнул Дэйв, когда кончил. Он оставил Джой, откинулся на своем сиденье и закурил.
– Ты кончила? – спросил он.
– Нет. – Она решила не врать.
– Ты что, фригидная?
– Да нет.
– Наверняка фригидная.
– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – Джой взяла у него сигарету, выбросила ее в окно и стала демонстрировать некоторые штучки, которые вычитала в книжках или узнала от Иви. Все это для Дэйва было полным откровением.
И с тех пор, каждую пятницу и субботу, они встречались по вечерам, чтобы продолжить в красном пикапчике свое сексуальное образование. И еще долгие годы секс для Джой ассоциировался с запахом бензина и запачканными краской тряпками.
Целое лето Джой ожидала, что мать спросит ее, чем она занимается с Дэйвом до двух часов ночи. Джой знала, что мать не спит, ожидая ее возвращения, потому что слышала, как та ворочается в постели. Но мать молчала. После того разговора, когда Джой получила таблетки, они с матерью еще больше отдалились и перестали понимать друг друга. Отношения их стали хрупкими, как яичная скорлупа.
Хотя Джой все лето и занималась любовью, она с удивлением ощущала острое чувство одиночества. Ей абсолютно не с кем было поговорить. С Бойдом они каждую неделю ходили в кино, болтали ни о чем и только в конце августа «закрутили». И тут Джой постигло разочарование: ничего нового по сравнению с Дэйвом она не обнаружила в своем новом партнере.
Джой так не хватало Иви. Подруга была единственным на свете близким ей человеком, но теперь она отдыхала во Франции, а письма никак не могли заменить их многочасовые беседы в Нью-Йорке.
И вышло так, что тем летом Джой очень сблизилась с отцом.
Все началось в пятницу, примерно в середине июля. Нат прикатил в четверг, а наутро была чудесная погода – солнечный денек, как по заказу, только для пляжа. Эвелин с кем-то встречалась в клубе садоводов, а Нат и Джой отправились загорать. Покончив с сосисками и заев их мороженым, они долго бродили по набережной, пробираясь сквозь пляжные зонтики и разношерстную толпу.
– Ну, ты получила наконец, что хотела? – неожиданно спросил Нат.
До сих пор они шли молча, поэтому его вопрос прозвучал довольно резко.
– Да, постель я получила, если ты об этом спрашиваешь, – ответила Джой.
– Ну и?..
– Мало…
– Ты имеешь в виду количество или качество?! – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Вроде бы так. Я очень одинока. – Джой впервые призналась в этом. В «Ардслее» у нее была Иви, и, не считая того времени, когда Джой оказалась в роли новичка в школе, она никогда не чувствовала такой тоски. Секс и одиночество вместе вошли в ее жизнь.
Нат и Джой присели на последнюю ступеньку деревянной лестницы, ведущей от коттеджей к морю.
– Слушай, а у мужчин бывает такое? Я имею в виду, что переспать – это не главное?
Нат кивнул:
– Мужчины тоже люди.
– Почему же тогда все придают такое значение сексу?
– Тот единственный, кто тебе нужен, меняет твое отношение к сексу, – сказал Нат.
– И с этим человеком ты уже не чувствуешь себя одиноким?
– Нет.
– Получается, есть только один способ определить, тот ли это человек. Потом не чувствуешь себя одиноко, так?
– Да, это своего рода тест, – подтвердил Нат.
Что-то в голосе отца заставило Джой почувствовать, что он уже испытал нечто подобное в жизни. Как и она, он тоже набирал «количество», но, видно, это было не то. Ей бы хотелось набраться храбрости и прямо задать ему этот вопрос. Но нет. Если бы и хватило смелости, то она не задала бы его по другим причинам: боялась ответа.
– Ты не возражаешь, если я спрошу, с кем? – задал вопрос Нат.
– С Дэйвом Дэвисом.
– С тем парнем, который делал нам солярий?
Джой кивнула.
Нат ничего не сказал.
– Ты больше ничего не хочешь спросить? – помолчав, спросила Джой.
