Любовь - страница 84
Для ученого это добрая весть, ибо такой подход позволяет до некоторой степени рассчитать механизм возникновения влюбленности. Таким образом, карта любви является главнокомандующим, который высылает вперед фенилэтиламин и окситоцин, когда мы встречаем подходящий объект. Для того чтобы усилить предсказательные возможности своей карты, Мани не устоял перед искушением, и обозначил эти детские предпочтения как «эротические» установки. В этом пункте Мани опасно приблизился к Фрейду.
Что нам следует выбрать из всего этого? То, что наши любовные критерии и любовные потребности формируются в детстве, представляется вполне вероятным. То, что они возникают в пятилетием возрасте — это скорее всего чистая спекуляция. Нельзя ни доказать существование карт любви, ни зарегистрировать или измерить их. Наши предпочтения в любви могут иметь совсем иную природу и отличаться куда большей сложностью. Некоторые люди всю жизнь обращают внимание на совершенно определенный типаж — либо на кареглазых брюнеток, либо на голубоглазых блондинов. Для некоторых внешность вообще не играет какой-то определяющей роли. Есть люди, которых оставляют полностью равнодушными всеобщие любимцы, мужчины или женщины «с изюминкой». Многие ищут в других вполне определенные возбуждающие их черты характера или черты, внушающие доверие. Есть и такие, кто не придерживается в выборе партнеров вообще никаких схем.
Важен ли для меня цвет волос, запах, рост и телосложение или манера поведения, зависит от того, как — чаще всего незаметно для нас самих — воспитывали нас в детстве, как с нами обращались. Но нужно ли для этого, чтобы отношение к ребенку было окрашено в эротические тона? Может быть, мы скорее воспринимаем все это символически, как хорошее и плохое, как привлекательное и отталкивающее? Наши заинтересованности в детстве носят скорее обобщающий характер: связываем ли мы определенные признаки, свойства и поведение с чем-то отрицательным или положительным? Доминирующий родитель может формировать у ребенка опыт положительных переживаний, если это доминирование не было агрессивно направлено против ребенка. С другой стороны, с таким же успехом такое доминирование может переживаться как проклятие, если оно проявлялось подавлением и насилием. Основания могут быть очевидными, но все равно по сути они остаются темными и неведомыми. Дело в том, что и ребенок может одновременно любить и ненавидеть одного и того же человека. Ребенок может воспринимать людей противоречиво и испытывать к ним двусмысленные чувства. Эти чувства тоже оставляют свои отпечатки в нашей душе.
Эротический соблазн, вероятно, не связан с этими переживаниями, или бывает связан с ними очень редко. Более вероятно, что запечатленные как «хорошие» или «плохие» переживания позже приобретают эротический оттенок и играют роль в формировании предпочтений в выборе партнера, с которым мы хотим жить. Предэротические переживания позже перекодируются в эротические. Так происходит во время полового созревания, но, как правило, еще позже, под влиянием личных сексуальных опытов и переживаний. Мы, например, можем установить, что те качества и манера поведения другого человека, которые вызывают у нас эротическое возбуждение, могут дискредитировать его в наших глазах как потенциального супруга. Справедливо и обратное. Идеальный сердечный друг редко бывает подходящим партнером в постели, во всяком случае, это длится недолго.
Наши карты любви часто отличаются весьма бестолковой топографией. Вполне вероятно, что они нередко оказываются и незавершенными. Как часто молодые женщины предпочитают мужчин старше себя, а достигнув сорока лет, переключают внимание на более молодых мужчин. Что в таких случаях говорит карта любви? Это сигнал о недостатке возбуждения, которое в разных ситуациях вызывают разные мужчины и, более того, мужчины разных типов. Представляется, что любовные карты — вещь весьма вариабельная, а некоторые кроки местности — всякие там холмы и долины — добавляются к ней уже в зрелом возрасте.
Таким образом, установки карт любви не связаны строгостями генетического кода. Они описывают развитие нашего любовного поведения, а не определяют его, как определяют гены рост организма. Мы не проецируем наши жестко очерченные и неизменные представления на любимых нами людей, как считает Мани.
