— Оли, быстро собирайся, — крикнула я, влетев в комнату.
Сама набрала на панели обоих кухонных комбайнов заказ на булочки, печенье, сыр (на первое время), изюм, орехи… Главное и основное — вода. Я включила гидрогенератор и заставила Оли сливать воду в пластиковую бутылку. Опять все погрузила на тележку и мы пошли на второй уровень. Я пребывала в каком‑то нервном оцепенении. Мозги отключились, и я на автомате четко выполняла свои же, проработанные десятками одиноких дней и ночей инструкции. Оли было хуже. Она дрожала и плакала, не переставая. У меня не было ни сил, ни желания ее утешать. Я стала бездушным роботом, ругалась сквозь зубы, толкала ее вперед, заставляя идти быстрее и быстрее, на ходу давая последние инструкции.
— Запрешься изнутри, я покажу железку, просунешь ее через ручку. Кислород расходуй аккуратно. Выпускай по чуть — чуть. И, желательно, спи. Во сне кислород расходуется мало. Если все баллоны используешь, а меня еще не будет — отпирайся и выходи. Спрячься где‑нибудь…
Я все говорила и говорила, не могла остановиться. Оли всхлипывала и, по — моему, половину наставлений пропускала мимо ушей.
— Я сделаю все, что смогу, — еще раз повторила я, — вернусь обязательно. Жди меня.
Быстро поцеловав девушку в лоб, сгрузила продукты, баллоны, воду, фонарики. Дала в руки железный штырь и оставила парализатор (на всякий случай). Оли потерянно смотрела на меня и не двигалась.
— Запирайся, быстро, не стой столбом! — прикрикнула я на нее, потянув на себя дверь. Она со скрипом закрылась. Оли долго возилась, стучала и шуршала. Я подождала несколько секунд и толкнула. Заперто. Провела рукой по двери, прошептала: „Живи, девочка“, — развернулась и побежала к себе.
Нужно было спешить…
Я переоделась в брючный костюм и легкие балетки. С собой не возьму ничего. Кир говорил, что модуль и так будет перегружен. Потерплю без еды и воды.
Села на кушетку и стала ждать Кира. Меня потряхивало. Кожа покрылась испариной, руки дрожали. Я посмотрела на карту. За год я так хорошо выучила этот сектор, что, казалось, с закрытыми глазами проложу маршрут до ближайшей планеты. А ближайшей была планета свободной торговли Таллас. Не знаю, что нас там ждет, но уж подать сигнал бедствия я смогу.
* * *
Кир пришел через час с небольшим. Лицо его осунулось, превратившись в неподвижную напряженную маску. Он был как натянутая струна, сконцентрирован и собран. Кого он убил за это время? Кого предал? Кого оставил? Я не спрашивала. Он так же как и я вычеркнул прожитые здесь годы и готовился начать с нуля. На его поясе болтались два бластера и еще один парализатор.
— Пора, — произнес он и я встала.
„Прощайте, — мысленно сказала кушетке, кабинету, спальне, а главное — Роду, — надеюсь, больше никогда вас не увижу. Назад мне дороги нет“.
Мы в молчании быстро шли по коридорам, а со стен подмигивали блестящими глазами опалы. Возле ангара на полу лежали два охранника. Я даже не глянула — живы или нет. Плевать.
* * *
Мы летели уже два часа. Модуль был совсем крошечным. Свободного пространства почти не было: кресло пилота занимало практически все место в малюсенькой рубке. Остальная площадь была заполнена приборами и баллонами с кислородом.
Я уютно полулежала на руках Кира, сидящего в кресле. „Поспи“, — прошептал он мне еще час назад, я согласно кивнула, закрыла глаза и выровняла дыхание. Но заснуть так и не смогла, просто делала вид. Он ласково поглаживал мои руки, плечи. Нежно, едва дотрагиваясь, целовал в макушку, боясь разбудить. Я не знала, как себя с ним вести, была растерянна и дезориентирована. Стыд, неловкость, смущение заставляли мучиться и в то же время злиться. Он пират, он убийца! Ну и что, что подростком попал к Роду, ну и что, что выживал как умел?.. Я тоже выживала, но я никого не убила! Тут же пришла мысль: это другой случай, у него не было выбора. Я сознавала, что обманула его там, в коридоре, когда почти занялась с ним любовью, говорила, что хочу его, что буду принадлежать ему… А сама использовала Кира как средство для побега. И уж конечно не собиралась с ним оставаться. Я корчилась от этой жгучей смеси гнева, раскаяния и угрызений совести. И почти вздрагивала от его тихой ласки.
