Разве он не видит, что она ему чужая? Разве он не замечает, как она одета? А ее американский акцент? Неужели все это не удивляет его?
И все же он, кажется, знает ее не хуже, чем она сама. Он готов принять ее, и как принять! Он целует ее виски, лоб, щеки. И все время его руки касаются ее везде, сначала успокаивая, а потом возбуждая.
Она должна остановить его, пока он не перешел границу.
– Ты ошибаешься, ужасно ошибаешься. Я не… – Она старалась изо всех сил выразить свою мысль, но губы повиновались ей с трудом. – Да, я – Лорел, но я – не твоя Лорел, я – другая женщина.
Он только усмехнулся.
– Ты была моей задолго до того, как наши семьи согласились на нашу помолвку. Ты была моей с той минуты, когда я впервые увидел тебя на рынке. Ты, с этими темными завитками, обрамляющими ангельское личико. Я носил твой образ в сердце до того дня, когда стал старше и смог поговорить с твоим отцом и моим и устроить наше общее будущее. А теперь поцелуй меня, пока я не сошел с ума от желания.
Его губы приникли к ее губам, и от его жадного поцелуя кровь застучала в ее висках.
– А как же… – Лорел оперлась на локоть, стараясь отдышаться и решив отвлечь его. У нее не было физических сил противостоять ему, но голова у нее работала. – А как же твоя рана? – Лорел показала глазами на его плечо.
Он коснулся рукой плеча и взглянул на окровавленную руку.
– Это ничего, любимая.
– Ничего? – Менее сильный человек содрогнулся бы от боли. – Мне кажется, это серьезно.
– Меч варвара. В последний раз он поднял руку на горца. Я был потрясен тем, что потерял тебя, я не мог ни о чем думать. Но теперь, когда ты со мной, я все возмещу моему народу. Я позабочусь о безопасности клана, и если варвары вернутся, мы будем готовы дать им отпор.
– Что им нужно?
Он удивленно посмотрел на нее.
– То, что всегда. Наши стада. Наш урожай, наши женщины.
– Почему бы им не завести свое?
– Варвары будут скорее убивать и грабить нас, чем трудиться ради собственного блага.
– Почему вы покорно ожидаете их нападения? Почему бы вам не послать воинов найти их и уничтожить, прежде чем они нанесут вам вред?
Снова этот насмешливый взгляд. Потом он широко улыбнулся.
– Я обещал моим людям мир и процветание. У нас не в обычае отнимать чужое. Но мы скорее умрем, чем уступим варварам. Мой долг защищать мой народ, мои стада и мою землю от захватчиков. И ты сама, и мой народ станут презирать своего лэрда, если он этого не сделает. И я лучше умру, чем допущу это, любимая. Теперь, когда я знаю, что ты в безопасности, я выдворю их всех с нашей земли.
Он потер плечо.
– Ты теряешь много крови. Дай мне заняться твоей раной, – отреагировала на этот жест Лорел.
Приподнявшись на ложе, она оглядела комнату. Увидев таз и кувшин, она сделала ему знак следовать за собой.
Со вздохом смирившись, он пересек комнату и опустил руки в таз, пока она промывала рану.
– Женщина, разве у тебя нет сердца? Ты же знаешь, чего я хочу.
– А я хочу… – «Очнуться от этого кошмара», – подумала она. Она сдержала готовые вырваться у нее слова и постаралась выразиться осторожнее. – Я хочу, чтобы ты был здоровым и сильным.
От его многозначительной улыбки сердце у нее забилось сильнее.
– Я был бы счастлив показать тебе мое здоровье и силу, если бы ты только пошла мне навстречу.
– Не все сразу.
Взяв кусок полотна, она промокнула рану и огляделась вокруг в поисках чего-то, чем можно было бы продезинфицировать ее.
Как будто угадав ее мысли, Кон наполнил элем два кубка. Вручив ей один, он плеснул из другого на рану и, затаив на секунду дыхание от обжигающей боли, допил остальное.
Он разорвал кусок полотна на полосы и наклонился к ней.
– Вот возьми, любовь моя. – Его губы коснулись ее щеки, и дрожь прошла по ее телу от этого прикосновения. – У тебя всегда такая легкая рука, когда ты помогаешь мне.
Она взяла льняные полоски из его рук. Чего бы она только не отдала за любой антисептик или антибиотик, не говоря уже о враче, который мог бы зашить рану! Но поскольку ничего этого у нее не было, она постаралась остановить кровотечение и молилась только о том, чтобы не было заражения.
Бинтуя его плечо, Лорел не могла не оценить совершенство его телосложения. Она никогда не видела более прекрасного тела. Даже шрамы не портили его. Необыкновенная крепость мускулов, но без искусственных выпуклостей, какие бывают у качков. Этот стройный, гибкий, мощный воин пристыдил бы всех мужчин в ее нью-йоркском офисе, хотя многие из них проводили целые часы в гимнастическом зале с личными тренерами, потея на тренажерах, чтобы сохранить фигуру.
