— Деревня Калиновка, дом семьдесят четыре.
— В деревне сейчас хорошо! — улыбнулся Ситников.
— Понял, — усмехнулся Макар.
Прямо сейчас он в Калиновку и отправится. Попьет водички из волшебного графина, и дальше за работу.
Приближаясь к своему кабинету, Макар услышал голос подполковника Славиной.
— И кого же рекомендовать на твою должность? — спросила она.
— Глотова, — ответил Хлестов.
Макар их не видел, они стояли в холле у дверей в свои кабинеты.
— А почему не Капитонова?
Слышно было, как открылась дверь.
— Да какой из него начальник?
Дверь закрылась, отсекая голоса. Подходить к ней и подслушивать разговор Макар не собирался. Хотя разговор напрямую касался его.
Хлестов пробивал перевод в главное управление МВД по городу Москве и не скрывал этого. Никто не верил, что перевод произойдет так быстро, неужели у него получилось?…
Капитонов пожал плечами, открывая дверь в свой кабинет. Ему, в общем-то, и в шкуре старшего опера хорошо, меньше ответственности — больше свободы в действиях. Ровно два года назад решался вопрос о назначении нового начальника отделения, старый точно так же прокатил кандидатуру Макара, в итоге назначили молодого и перспективного Хлестова. И ничего, Макар тогда даже не напился с горя. Да и сейчас небо на землю не рухнуло, но все же досада тронула душу. В кабинет он входил в унылом расположении духа.
Ворошилов сидел за столом, перелистывая страницы личного дела. Увидев Капитонова, он стал подниматься с места, но тот жестом остановил его. Не такой уж он и большой начальник, чтобы перед ним становились навытяжку.
Графин со стаканами перебрался на сейф, стенки еще влажные, вода прохладная. Капитонов одобрительно глянул на Ворошилова. Задача у него глупая, недостойная настоящего опера, он это понимает, но температуру воды в графине тем не менее поддерживает.
Макар осушил пару стаканов, опустился в свое кресло, вытянул ноги, закинул руки за голову, закрыл глаза. С ночи на ногах, и это после бурной вечеринки. Сейчас он немного передохнет, переведет дух и отправится в Калиновку. По пути возьмет кофе и шаурму, на ходу перекусит.
Ворошилов тихонько шелестел страницами.
— Что-то интересное? — не открывая глаз, спросил Макар.
— Да есть сомнения.
— В чем?
— В деле Семибратовой.
— Семибратова, Семибратова… Преступление и наказание? — вспомнил Капитонов.
— Да нет, Раскольников у Достоевского реально убил старушку. А Семибратова не могла.
— Почему?
Дело еще свежее, суд совсем недавно вынес решение о привлечение виновной к уголовной ответственности. За убийство старушки гражданка Семибратова получила восемь лет лишения свободы.
— Если верить материалам, — Ворошилов шлепнул пальцами по бумаге, — Семибратова заведует муниципальным приютом для бездомных животных, лечит брошенных собак.
— Заведовала. Лечила.
— Характеризуется как человек исключительных душевных качеств… И не характеризовалась, а характеризуется! — уточнил Ворошилов.
— Тише, не на базаре!
— С Семибратовой поступили как на базаре! Осудили человека, не разобравшись.
— Старушку она лечила?
— Лечила. Делала уколы.
— Старушка умерла?
— Это всего лишь врачебная ошибка. Семибратова могла перепутать лекарства. Вместо мексидола вколола ксилазин.
— Она что, из-под крана лекарства набирала?… Мексидол в ампулах, ксилазин в пузырьках. Чтобы эти лекарства перепутать, нужно очень захотеть.
— И все равно Семибратова не могла убить, — настаивал Ворошилов.
— На кого старушка переписала свою квартиру?
— Семибратова утверждает, что ничего не знала об этом.
— Чикатило тоже говорил, что никого не убивал.
— Вот только не надо сравнивать подонка Чикатило с женщиной великой души.
— Я не понял, что там у тебя, святцы или уголовное дело? — открывая глаза, спросил Макар и резко поднялся.
— Уголовное дело, — кивнул Ворошилов, настороженно глянув на него.
— Поеду я.
— Куда?
— Тебя ждет великая душа, меня ждут великие дела. Ну чего сидишь, давай, поднимайся!
— На выезд? — взбодрился лейтенант.
— На выезд.
— С вами?
— Я же сказал, у тебя по плану душа. Съезди в приют, поговори с людьми, узнай, кто она такая, эта Семибратова. Может, она исчадие ада. А ты здесь топишь за нее!..
