Ее квалификация, ее опыт, годы борьбы за то лишь, чтобы получить подобное редакционное задание, оказались пылью. Как только что выяснилось, все это туфта. Ее направили туда всего лишь как подружку Паскаля, в качестве платы за его услуги. Причем уступка эта была далеко не добровольной. Столь глубокого унижения она не испытывала еще ни разу в жизни. Интересно, многие ли посвящены в эту тайну? Не может ли оказаться, что до сих пор это оставалось тайной только для нее, в то время как остальные – репортеры, редакторы отдела обозревателей, отдела новостей, их помощники и секретарши – давно уже в курсе дела? И презирают ее точно так же, как Макгуайр… Шушукаются, хихикают за ее спиной.
Ее первым порывом было схватить трубку, чтобы позвонить Паскалю и потребовать от него всей правды. Но стоило ей протянуть к телефону руку, как стыд и чувство оскорбленного достоинства куда-то испарились. Ею снова безраздельно владел гнев. О, как сейчас ненавидела она Макса, этого обходительного весельчака Макса, который никогда не говорит того, что думает. Однако самую яростную злобу вызывал у нее Роуленд Макгуайр, уважающий только собственное мнение, даже если это сущий вздор, свято уверенный, что дважды два – пять, предвзято относящийся к Джини – теперь-то она ясно видела, что он невзлюбил ее с самого начала, – и к тому же позволяющий себе разговаривать откровенно хамским тоном.
Может, он и в самом деле думает, что она, покорная начальническому окрику, откажется от этого материала и, поджав хвост, помчится в Лондон? Не дождется. Все важные зацепки в этом расследовании, за исключением Митчелла, найдены ею. К тому же именно ей удалось разговорить Митчелла, именно ей удалось завоевать доверие Фрике, и именно она напала на парижский след. Джини думала об Эрике ван дер Лейден. Лучше всего ей запомнились пальцы матери Аннеки – побелевшие, отчаянно стиснутые. Разговор с этой женщиной был для Джини самым важным доводом в пользу продолжения работы – важнее всего, что мог сказать ей Роуленд Макгуайр. Не могло быть и речи о том, чтобы отказаться от расследования в этот важный момент.
«Думай, действуй, двигайся», – приказала себе Джини. Отныне она становилась сама себе судьей. Теперь никто не будет выставлять ей оценки – только она сама. И пошел к черту этот самонадеянный честолюбец Макгуайр!
Не колеблясь больше ни секунды, Джини позвонила в гостиничную службу и попросила заказать билет на ближайший авиарейс в Париж. Оказалось, что самолет вылетает через сорок пять минут, и если она поторопится, то может еще на него успеть. Гостиничная компания, которой принадлежал отель, Джини вычитала это в рекламном проспекте у себя в номере, имела филиал и в Париже.
– Не могли бы вы направить туда факс, чтобы мне был забронирован номер? – попросила она служащего.
И здесь вышла первая загвоздка.
– К сожалению, невозможно, – ответил клерк. Как выяснилось, им постоянно приходится сталкиваться с такой проблемой. Не только их отель, но и все другие большие гостиницы в Париже были забиты.
– Видите ли, – вкрадчиво объяснил служащий, – все это из-за показов коллекций мод. Они начинаются завтра, и сами понимаете…
– Понимаю, – сказала Джини. – Не беспокойтесь, я сама все улажу.
Она набрала номер парижского отеля «Сен-Режи», где, насколько ей было известно, на период показов в нескольких номерах и апартаментах должны были разместиться Линдсей и остальная команда. Линдсей на месте не оказалось – наверное, носилась где-нибудь. Джини перебрасывали с телефона на телефон, однако ее подруга оставалась неуловимой. Впору было бросить трубку, и тут ей неожиданно дали помощницу Линдсей – Пикси.
Пикси, которая обычно отличалась кипучей энергией и деловитостью, на сей раз казалась растерянной и усталой. Голос ее странно дрожал. Джини явственно слышала, как где-то рядом с Пикси надрываются телефоны, озабоченно галдят и шаркают ногами люди. Джини начала было распространяться о своих трудностях, но после нескольких слов запнулась, поняв, что Пикси плачет.
– Попробую, – всхлипнула Пикси. – Сделаю все, что в моих силах, но не обещаю… Пусть подождет, уже иду… Извини, Джини, по другому телефону Макс звонит. Я пытаюсь разыскать Линдсей, она где-то с Марковым ходит. И ничего еще не знает. Об этом только что агентства сообщили, сейчас тут ад кромешный. Сама не понимаю, что это со мной творится. Ведь я ее не знала никогда, а кажется, будто это с моей знакомой случилось…
