На этот раз Марина не участвовала в переодевании и гримировке. Она сосредоточенно обдумывала слова, сказанные ей Пашей во время их последней встречи: «Главное для тебя сегодня — позабыть о себе и заняться Ленкой. Действуй строго по плану! На площадку ты должна выпустить конфетку. Теперь твое счастье — в твоих руках».
Вот почему перед этой дискотекой Марина, к большому удивлению подруг, почти совсем не занималась собой. Она лишь немного поколдовала с прической и остановилась на самом простом варианте — разделенных на косой пробор и распущенных по плечам волосах с двумя маленькими заколками сбоку. Правда, нельзя сказать, чтобы такое невнимание к себе далось ей легко. Рука не раз тянулась к косметичке, где лежали любимые вещички — тональный карандаш, контурные — для губ и глаз, помада, румяна, тени, пудра, духи, лак, смывка… Это была не какая-нибудь дешевая косметика с рынка, нет, все было фирменным, собиралось поштучно, на скопленные карманные деньги, Марина и сейчас с закрытыми глазами могла бы сказать, где и когда купила ту или иную вещицу.
Теперь же надо было сосредоточиться на том, чтобы превратить Ленку в «кошмар», хотя, с точки зрения Марины, та и так была таковой, без всяких ухищрений. Шувалда, одним словом! Может быть, ей и самой придет в голову немного накраситься и что-нибудь сделать со своими бесцветными неинтересными волосами?
Марина поискала Лену глазами — в комнате ее не было. Где же она, интересно? Семечка вышла в коридор, прошла из конца в конец и нашла Лену в холле, в закутке у окна. Рядом лежали раскрытая анкета, тюбик туши и коробочка теней. Глядя в маленькое зеркальце, принципиальная Шувалда неумело пыталась оттенить глаза черной подводкой. «Ага! Сработало! — удовлетворенно улыбнулась Марина. — Молодец все-таки Пашка! И как это он умеет все видеть наперед? Не иначе цыганские гены дают о себе знать».
Теперь надо было заговорить с Леной. После размолвки в поезде это было трудно, девочки чувствовали друг к другу неприязнь и антипатию. Но пока одна раздумывала, с чего бы начать, другая сама оторвала от тетрадки глаза и увидела стоящую. Покраснев, Шувалда быстро спрятала руки за спину. «Дурища! — усмехнулась про себя Марина. — Чего ты пытаешься от меня спрятать? Все, что нужно, уже написано на твоем раскрашенном лице!»
Словно догадавшись о ее мыслях, Лена залилась краской (теперь уже естественной) и, запинаясь, спросила:
— Ты за тетрадкой?
— Ага. Девчонки обыскались уже, — Марина постаралась, чтобы в голосе не было насмешки: Ленку ни в коем случае нельзя было сейчас отпугнуть.
— Вот, возьми, — сглотнув, Лена кивнула на тетрадь.
Марина подошла поближе, внимательно всмотрелась в лицо девочки.
— Ты неправильно красишься! — вырвалось у нее. Она тут же пожалела об этих словах — пусть бы и красилась так, как сейчас! С такой физиономией она — настоящее пугало, истинный «кошмар». Но было поздно, слова сказаны, их не вернуть.
— Почему? — растерянно переспросила Лена. Она поднесла к лицу зеркальце и принялась крутить головой, недоуменно изучая свое отражение.
— Линии под глазами жирные и неровные, и тушь на ресницах комками лежит. Вульгарно и грубо. К тому же через час это все потечет, и ты будешь выглядеть, как… как женщина легкого поведения.
— Да? — Лена расстроилась. — А мне казалось, ничего…
— Это у тебя от неопытности. Многим так кажется, когда они первый раз дорываются до косметики, — авторитетно заявила Марина. — Это твое? — показала она на тушь и тени.
— Не-а. У Ольки взяла, — Лена краснела все больше и больше. — А это — у Липы.
— Тебе не с этого надо начинать, а с маскирующего карандаша. Знаешь, как смотрятся накрашенные глаза по соседству с прыщами? И одета ты не фонтан. У тебя что, только одни джинсы и футболка на все случаи жизни?
— Еще шорты и спортивный костюм, — потупилась Лена.
— А из обуви? Что-нибудь, кроме этих кроссовок?
— Только кеды… и сапоги резиновые.
«Сапоги резиновые! О чем только она думала, когда в лагерь отправлялась? Она что, на дискотеку собиралась в сапогах резиновых ходить?!»
— Ты бы еще валенки прихватила! — не сдержавшись, хихикнула Марина. — Ты, наверное, с одним рюкзаком сюда приехала?
