***
Как говорится, зверь на ловца бежит. Про ульи Лобов, конечно, придумал, чтобы разговор в нужное русло пустить.
А тут вышел из дома и Гагарина увидел, своего старого друга. Вместе учились, вместе работали в колхозе. Платон Лобов был подчиненным Юрия Алексеевича, работал главным инженером в колхозе, где Гагарин был председателем. Колхоз развалился, Юрий Алексеевич стал спиваться. Дети его выросли и разъехались, жена где-то далеко внуков нянчит. Жизнь председателя пошла наперекосяк. Не потерял Гагарин одного – гордости за то, что является полным тезкой первого космонавта. Так что в большом селе Бережки Гагарин – это его прозвище.
– Платон! – приветствовал Гагарин. – Не ругайся, принял с утра маленько. Сын звонил, дочка у него родилась…
– Три года назад, – вздохнул Лобов. – Лексеич, тороплюсь. В Москву и обратно. Завтра поговорим.
– Ты что ж, не рад: внучка у меня родилась, – Гагарин ухватился за лобовский рукав. – Поздравь!
– Ты вот что, – сделал отвлекающий маневр Лобов. – Ульи у тебя живы?
– С утра были живы. Что им сделается.
– Отдай мне их, пока пчелки-то живы. Как поправишься, верну. Я тебе мед давать буду.
– Да хоть сейчас, пошли… – потянул Гагарин за собой.
– Автобус, Лексеич, побежал, – вырвался из дружеских объятий Лобов и поднял руку.
Автобус затормозил, Лобов сел. До августовского дефолта было не протиснуться, а теперь в Москву ехали пять человек. Кризис. Вот те и политэкономия с научным коммунизмом!
Подходя к банку, он еще издали заметил толпу. Сердце упало: опоздал. Лобов остановился, сунул под язык валидол, сосчитал про себя до ста, пошел дальше. Послышались отдельные выкрики: «Ворюги! Сволочи!» Лобову даже полегчало – правильно он сообразил про подвох с процентами. Обманули народ, как Буратину. На кого теперь надежда? Только на себя. Он вынул из кармана бумажку со своим номером, ввинтился в толпу.
– У вас какой номер? – спросил он у интеллигентного на вид человека, который молчал. Остальные скандировали. «Верните деньги! Верните деньги…»
– Номер свой, дорогой товарищ, можете забыть, – грустно сказал тот.
– Как это?
– А вот так. Плюнуть на него и растереть! Нет больше банка. И денег наших нет. Вот читайте! – интеллигентный развернул перед Лобовым бумагу.
На типографской листовке черным по белому было отпечатано: «Бизнес-банк закрыт».
– И что, денег не вернут?
Вопрос был риторическим.
***
Надо же было случиться такому совпадению: именно в эту минуту вторая дочь Лобовых, Лариса, вышла из женской консультации, которая находилась недалеко от лопнувшего «Бизнес-банка». Отец и дочь шли друг другу навстречу – сосредоточенно глядя себе под ноги, думая каждый о своем. Так они поравнялись и разошлись, не заметив друг друга. Лобов, понятно, решал в голове теорему, как доказать, что был прав, отдавая все семейные сбережения «под огромный процент», хотя супруга отговаривала. Мудрая все-таки Татьяна женщина…
Тридцатилетняя Лариса только что узнала, что находится на третьем месяце. Врач спросил, будет ли она «в такие трудные времена» рожать. Лариса сразу же представила лицо матери. Та ответила бы однозначно: «Времена всегда трудные. А детей Бог посылает – на радость». Лариса и сказала, что рожать будет. А теперь сердце в пятки ушло -• как будто ее на месте преступления поймали… Мужа-то еще нет. Герман обещал съездить к ее родителям. Да, она должна сегодня же съездить в Бережки вместе с ним. Сразу все и выяснится. Родители благословят, они и распишутся.
В своем офисе Герман с самого утра собирал вещи. Собственно, основную часть он уже отнес домой, остались всякие вещички – сувениры, ручки, календарики, пепельница. За сборами наблюдал коллега. Он завидовал.
– Уезжаешь все-таки… Молодец.
– Временно меняю место жительства, – без энтузиазма согласился Герман.
– Хитрый ты, Конев. Успел до дефолта денежки за бугор перевести, да?
– Это коммерческая тайна, друг.
– Успел… – подтвердил свои подозрения коллега. – Откуда же ты узнал? Стало быть, есть связи. Поделишься на прощанье?
– Связи тут ни при чем. Голый расчет аналитического ума. Голова не для того, чтобы шляпу носить. В ближайшие десять лет на родине ловить нечего.
